Я пишу это не для того, чтобы утверждать, что в Художественном театре нечему было поучиться. Мне не повезло. Я попал в Художественный театр в самое неудачное для такого учения время. Это было время наибольшей растерянности в театре.
Часть труппы уехала на гастроли и застряла у белых. Первая студия, в лице самых старших и талантливых сынов Художественного театра, хотела сохранить свою творческую самостоятельность и не вливалась всецело в Художественный театр. Руководители театра переживали тяжелое время. Правда, была выпущена постановка «Каин» Байрона с Леонидовым в главной роли, но она оказалась неудачной. Собирались ставить «Ревизора». Но жизнь театра шла с перебоями, в полной неясности.
Немирович, увлеченный идеей музыкального театра, решил ставить классические оперетты, выбрав для начала «Дочь мадам Анго».
Этот спектакль положил, собственно, начало Музыкальному театру Немировича-Данченко, и основные принципы его постановки в дальнейшем получили свое развитие.
Но в то время странным казалось, что Художественный театр почти прекратил свою деятельность, уступив место и время эксперименту Немировича-Данченко, с приглашением главных партий в этой оперетте, в виде гастролеров, {176} известных польских опереточных артистов Невяровской и Щавинского, служивших последние годы в оперетте Потопчиной.
Эти артисты были очень хорошими опереточными артистами, но говорили на сцене Художественного театра с сильным польским акцентом, который был еще простителен на русской опереточной сцене, но никак не вязался с Художественным театром. Кроме того, совершенно снять с этих артистов опереточные штампы Немировичу не удалось.
В театре, кроме оперетт «Дочь мадам Анго» и «Перикола», почти ничего не репетировалось. Вяло возобновлялись некоторые старые пьесы. Меня вызвали на репетицию «На дне», где я должен был в толпе сидеть на заборе. Вот все, что я нашел в Художественном театре. Трудно было при таких обстоятельствах не разочароваться и увидеть для себя перспективу в этом замечательном театре.
Мне не повезло. Когда я оглядываюсь на прошедшее и перечитываю мои доводы относительно того, почему я так легко покинул Художественный театр, то вижу, что проявил непростительное легкомыслие и нетерпение. Но мое разочарование и ощущение безнадежности пребывания там для молодого актера, жаждавшего работать, усугублялось еще и тем, что в так называемом Вольном театре назревали удивительные события, имевшие для меня неожиданные последствия, — в Вольный театр пришел Вс. Э. Мейерхольд, который стал перестраивать его по собственному вкусу.
Свободное копирование
