На зимние каникулы я уехала домой. Когда вернулась, Тася рассказывает, что как-то директор ресторана, собрав сотрудников, сообщил: «Вы все сегодня на одну ночь должны устроить на свои квартиры на ночлег по два человека. Сами видите, что делается в зале ожидания вокзала, он переполнен военными, причём люди просто стоят, чтобы хоть согреться за ночь, а офицерам надо отдохнуть». Все сотрудники согласились помочь.
И надо же такому случиться, в эту ночь с фронта приехал её муж Михаил и можно себе представить, как он открывает дверь своего дома, а на пороге две пары офицерских сапог. Он от злости разворачивается, идёт к сестре, она жила рядом.
Переночевав у сестры, он уезжает на фронт, и никакие уговоры по этому поводу матери и сестры не помогли. Не помогло даже то, что в ту ночь с Тасей ночевала свекровь, т.е. его мать. Вот Тася и говорит: «Лида, как хорошо, что тебя тогда не было».
Перед летними каникулами я решила на небольшом клочке земли, на участке около Тасиного дома посадить помидоры. Вскопала, купила рассады, посадила, нужно было поставить колья. И вот за кольями отправилась к Тасиной сестре, которая работала на окраине Ташкента по трамваю № 2, где-то в садах у корейцев.
Навязали мне связку кольев, а ноша оказалась тяжёлой, пришлось идти пешком через весь огромный сад, потом на трамвае, ещё пешком. Кожу на плечах ободрала. Колья установила и уехала, мечтая, что осенью будут помидоры. Осенью вернулась, а Тася и говорит: «Лидочка, а помидоров нет, не было не одного помидорчика, только хорошо цвели, зелень нас радовала всё лето. Оказалось, что я посадила очень густо, и надо было хотя бы убрать пасынки.
Были и радости. Как-то удалось купить туфли из змеиной кожи, очень красивые. Но через три дня от первого же дождя они размокли и развалились – оказались картонными. Так и ходила в резиновых ботах зимой и весной. Тогда мама заказала мне туфли у сапожника-австрийца Яначека, жившего на нашей же улице. Как мы радовались, что проблема будет решена! Но готовые туфли почему-то оказались на размер меньше, маме я ничего не сказала, чтобы не расстраивать. Мучилась в них, пока задники совершенно не осели, а мозоли остались на всю жизнь.
