В одном из хуторов махновцы схватили и зверски замучили нескольких бойцов-фуражиров. Убитых обнаружили, когда к хутору подошла наша часть. Животы бойцов были разрезаны и набиты ячменем. Удалось поймать одного из бандитов — местного кулака.
Секретарь комячейки части здесь же, на месте совершенного преступления, провел митинг. Воочию увидев звериное лицо махновщины, крестьяне хутора прямо на митинге постановили отдать Красной Армии все излишки зерна. Многие тут же записались к нам добровольцами.
О размахе у нас культурно-просветительной работы можно судить по тому, что в Конармии к 15 мая имелось 9 партшкол, 30 читален, 115 библиотек, 4 клуба, 11 театров, 38 школ грамоты. Во всех частях были созданы культурно-просветительные комиссии. Только в 4-й кавдивизии работали к этому времени 23 культпросветкомиссии, которые вовлекали бойцов в различные секции и кружки. Конармейцы знакомились с искусством, литературой, учились декламации, разучивали новые песни.
Я уверен, что именно в наших кружках и секциях получили первое вдохновение конармейцы писатели Николай Островский, Всеволод Вишневский, Александр Листовский. Песни для самодеятельных коллективов сочиняли конармейские поэты, музыку к ним писали конармейские композиторы. В Конармии начали свой творческий путь известный композитор-песенник Дмитрий Покрасс, художник-баталист С. Зелихман.
Большой популярностью пользовались у бойцов концерты. В них наряду с профессиональными артистами выступали участники кружков художественной самодеятельности.
Как-то мне довелось послушать концерт в одной из дивизий. И должен сказать, он произвел на меня большое впечатление. С тех пор прошло много времени, но тот вечер сохранился в моей памяти до мельчайших подробностей. Возможно, этому способствовали необычайная обстановка, своеобразные судьбы исполнителей, экстравагантность их костюмов. [46]
Как сейчас, вижу опушку большой рощи, освещенную электролампочками, питаемыми от радиотелеграфного двигателя. Сосредоточенные лица зрителей — бойцов и местных крестьян. Артисты играют отрывок из спектакля. Отсутствие сцены не снижает достоинств постановки, а, напротив, усиливает впечатление естественности.
И вот кончилось представление. Артисты уже скрылись в темноте рощи, а зачарованные зрители молчат. Лишь через несколько минут послышались одобрительные возгласы, грохнули аплодисменты.
Потом под аккомпанемент старенького пианино боец-пулеметчик исполнил арию Ленского. Я и сейчас вижу его перед глазами, опоясанного патронной лентой.
В конце первого отделения худенький русоволосый юноша скрипач исполнил «Венгерский танец» Брамса. Его потом долго вызывали на «бис».
Второе отделение было отдано мастерам художественного слова. Выступающие читали стихи, рассказы из боевой жизни, фельетоны, высмеивающие Антанту. Ряд вещей был посвящен атеистической теме.
Поэты-самоучки читали свои стихи. И хотя они были несовершенны по форме, слушали их с огромным вниманием, ибо стихи эти выражали подлинные чувства и мысли бойцов. Мне запомнилось произведение конармейца П. Горского, прочитанное на этом вечере.
Я сын восставшего народа, Я воин рати трудовой, Я авангард передовой, Я рыцарь верный твой, свобода.
Меня Россия в бой послала
За вольный труд, за бедняков,
Чтоб их избавить от оков,
Чтоб свергнуть иго капитала.
Не для наживы, не для славы
Я смело встал под алый стяг,
А чтоб разбит был грозный враг,
Чтоб чтили все наш красный флаг!
Закрывая концерт, ведущий программу предложил спеть «Интернационал». И еще он объявил, что собранные деньги будут переданы местному ревкому на строительство школы. [47]
