Прошло около двух недель после моей поездки в Нормандию. Меня вызвал капитан.
– Дело очень важное и срочное, – начал капитан. – По сведениям военной разведки, в Париж направилось крупное воинское соединение, состоящее из дезертиров. Комендант Парижа распорядился это соединение расформировать и отправить небольшими партиями обратно на фронт. Завтра ты поедешь на автобусе с десятью солдатами, заберешь дезертиров и отвезешь на фронт. Учти, что линия фронта не там, где она была две недели тому назад. Завтра получишь дополнительную информацию.
Я обратил внимание на то, что немецкие офицеры, для восстановления порядка и боеспособности их армии, прибегали к помощи шофера-иностранца!
В автобусе было около тридцати дезертиров, которые занимали передние сиденья. В глубине автобуса – десять вооруженных автоматами солдат. Мы, как и в предшествующий раз, выехали с наступлением сумерек. Под утро нас остановил военный патруль и сказал, что в том месте, куда мы едем, нет немецких войск – они отошли. Но куда отошли – патруль не знал! Нам пришлось крутиться до обеда, пока не нашли пехотный полевой штаб, которому сдали наших дезертиров.
Двадцатого июля разорвалась бомба, подложенная полковником Штауфенбергом! Но Гитлер остался в живых!
Трудно себе представить, а тем более оценить, последствия от полученного шока. Все, кто могли, попрятались и притихли, лишь бы не быть "на поверхности" – в поле зрения Гимлера, наделенного особыми правами. "Предателей и изменников" видели везде! Арестованных, невзирая ни на чины, ни на партийное положение, свозили в казармы и, после пыток и истязаний, вешали или расстреливали на месте без всякого суда!
Никто не был защищен от произвола гимлеровских опричников!
Психозу поддались все без исключения: и военные и штатские любого ранга. Все они боялись попасть под суд, справедливо или по клевете, с ярлыком прямого или косвенного "соучастника покушения"!
Боялся и я, лавируя "между подводными камнями" и стремясь к тому, чтобы остаться в живых и без увечий!
В семинарии говорили, что идут жесточайшие бои, в результате которых немецкая армия вынуждена отступать на новые позиции.
Раненный в руку лейтенант мне говорил, что Вермахт по всей вероятности отступит до немецких границ – как на западном, так и на восточном фронте.
– Что будешь делать ты, когда мы уйдем из Франции?
– Не знаю, я об этом не думал.
– Я хочу тебе сказать, что нам, немцам, будет очень тяжело, и хочу предупредить и тебя, что иностранцам будет еще тяжелей. Если сможешь остаться во Франции, то останься!
Свободное копирование
