5 августа
Рано утром еду на пляж с Костей Мейерхольдом. После купания вешался (не завтракал) в брюках и рубашке. Вешу я 68 кг 300 г. Немного для моего роста!
Днем на репетиции «Бориса». Перед началом В.Э. хвалит меня за добытые мною материалы по «Борису» (иконографические, редкие издания Пушкина с иллюстрациями).
В.Э. просит меня расписать роли «Бориса» по группам: «с молодым темпераментом», «поляки», «русские старики» и т.п. и против них написать возможные кандидатуры исполнителей по всей труппе: «Так нужно делать при оркестровой режиссуре». Просит этого не откладывать и тут же, во время репетиции, этим заняться. Мне приносят по требованию В.Э. список труппы, и я начинаю заниматься «оркестровкой “Бориса”». В.Э., работая, время от времени с любопытством заглядывает в мои бумаги.
Сцена «Краков. Дом Вишневецкого» (Самозванец — Царев, Карела — Мюльберг, патер — Поплавский, Хрущев — Нещипленко, поляк — Садовский, Курбский — Чикул, Пушкин — Баранов). «В работе над этими сценами надо повторить опыт Кронека в Мейнингенском театре, когда большие актеры играли маленькие роли...» Читают. Прервав, В.Э. говорит о польской характерности речи, показывая манеру речи Поплавскому. Виртуозный показ — образец мастерства речи! Потом В.Э. вызывает Козикова читать патера. Еще раз читают. «Эта сцена должна у зрителя вызвать легкую улыбку, но, боже упаси, не смех...» «Я тут хочу во всем следовать пушкинскому контрастному разнообразию». (Увлекаясь, В.Э. особенно часто повторяет в конце фраз свое любимое «А что?» или «А? Что?». Должно быть, соответствующая фраза в сцене вранья Хлестакова возникла из этой личной манеры В.Э.) Говоря об исполнении Самозванца, В.Э. замечает: «Недостаток Бабочкина — чрезмерный инфантилизм». Переходим к сцене «Замок воеводы Мнишка» (Мнишек — Темерин, Вишневецкий — Поплавский, дамы: Егорова, Бурова, Капранова, кавалеры: Витухин, Карельских, Мурузин). В.Э. замечает, что Мнишек и Вишневецкий слегка выпили. «Эти сцены наитруднейшие...» Еще читают сцену. «Мнишек говорит о дочери с некоторым сладострастием». Композиционно сцена будет решаться так: с одной стороны сцены Мнишек и Вишневецкий, с другой — Марина и Димитрий... Все намечается очень вкусно. Потом бегло пробует сцену «Марина и Рузя» (Марина — Давыдова, Рузя — Серебренникова, служанка — Кулябко). Но этот состав, видимо, так его не увлекает, что, прослушав раз сцену, он гмыкает себе под нос и снова возвращается к предыдущей сцене. <...>
Когда мы с ним выходим из театра, начинается страшный ливень. Мне близко, а ему нужно пройти всю улицу, а у меня в театре уже давно висит как-то забытый мною плащ, и я предлагаю его В.Э., но он настаивает, чтобы мы до моего подъезда шли с ним, укрывшись им вместе. Так и идем, а дальше он идет уже один, надев его на голову, а я смотрю ему вслед...
Обедаю с Мюльбергом и Барановым. Вечером захожу на «33 обморока» и снова долго говорю с В.Э., которому я отдаю мою «оркестровку»...
«Главное в “Борисе Годунове” исполнение маленьких ролей. Если есть хорошие исполнители главных, но нет хороших для маленьких ролей, то пьесу ставить нельзя. Скорее — наоборот... Это звучит парадоксально, но это так, ибо пьеса — это оркестровая мозаика».
«Самозванец — это прирожденный трансформатор. Его нужно играть множеством красок. Не знаю, как справится с этим М.И.Царев. Где-то он и шекспировский Антоний, а где-то — жалкий и нищий бродяга, где-то — мечтатель и поэт, а где-то — гордый воин...»
Говорим и о других возможных исполнителях роли. Я вылезаю с кандидатурой Гарина. В.Э. как бы и не слышит и продолжает говорить... Он очень доволен своими находками в сцене с Мнишек и смакует их снова (симметричная композиция и мотив сладострастия). Несколько раз переспрашивает меня: «Ну, как вам это нравится, а?» По его словам, Темерин совершенно не годится для Мнишка: «слишком русский»...
Когда В.Э. говорит о Пушкине, он весь как бы начинает светиться, голос становится выше, а на лице бродит полуулыбка. Он даже щурится по-стариковски обаятельно.
После спектакля гуляю с Чулковым и Мюльбергом, потом, расставшись с ними, захожу в кафе за Катей и провожаю ее, и целую в подъезде.
Борис Андреевич Бабочкин (1904–1975) — советский актер; народный артист РСФСР (1935), затем — СССР (1963); лауреат Сталинских премий. В это время Бабочкин уже приобрел мировую известность как исполнитель главной роли в кинофильме братьев Васильевых «Чапаев» (1934).
Свободное копирование
