1 марта 1920 г.
Милая и дорогая моя Ленурка, вот самое скверное в нашем положении, что неизвестно, как мы будем общаться и будут ли наши письма доходить. Но, тем не менее, пытаюсь писать, может быть, и дойдёт это письмо. Сегодня приехали в Новороссийск, вследствие чего не получил твоих последних писем, но тут Сергей Александрович [70] рассказал про последние минуты вашей жизни в России. Спасибо ему за то, что он тебе помог в денежном смысле. Завтра пойду благодарить Манжена за его любезность.
Как то вы доехали? На миноносце да при ветре, вероятно, сильно болтало. Утешил меня Харитонов сообщением, что вы, вероятно, поселились где-нибудь на побережье Адриатического моря. Это будет совсем хорошо. Если не будете бедствовать в смысле материальном, то пожить на берегу Адриатики совсем хорошо, особенно для детей. У нас, как можешь заключить из нашего переезда в Нов., положение неблестящее. Вероятно, части наши в конце концов отойдут за Кубань, сейчас почти у Кореновской, что дальше будет, трудно сказать, но настроение у меня и моих адъютантов хорошее.
Единственное огорчение, что тебя, моей милой, нет, но вместе с тем я доволен, что вы уехали; хочется верить, что вы проживёте там недурно, ну, а у меня душа спокойна, что вы в безопасности. Последние дни всё почти уходило из Ек-дара, собиралась убегать и Мария Ипполитовна, но Л.М. убедил остаться и её, и С.С. От Харитонова узнал, что Катя вас покинула, мне думается, что это и к лучшему.
Новор. нас встретил неприветливо. Оказывается, дул норд-ост со снегом, а сейчас идёт дождь, будем надеяться, что завтра будет хорошая погода. Ну, родная моя, крепко тебя целую. Поцелуй детишек и Тонечку. Христос с тобой. Пиши почаще и побольше.
Твой Ваня
P.S. Взяла ли ты материю, привезённую мне В.А., я в ящике её не нашел?
И. Р.
Свободное копирование
