На шестом курсе у нас была поликлиническая практика, в конце которой мы сдавали дифференцированный зачёт.
Нас натаскивали на особенностях амбулаторного приёма. В условиях поликлиники нет возможности тщательно снимать анамнез, то есть подробно расспрашивать больного об истории его жизни (Anamnesis vitae) и заболевания (Anamnesis morbi), а также производить углублённое лабораторное обследование.
Нужно было быстро, на основании жалоб больного, его внешнего вида и поведения, осмотра тела, ощупывания, выслушивания и выстукивания поставить диагноз, хотя бы предположительный, или очертить круг возможных заболеваний с подобной симптоматикой. Следовало выписать лекарственные средства и в любом случае оказать помощь при остром состоянии больного.
Занятия проводились в лучших поликлиниках Ленинграда. Одной из них была ведомственная железнодорожная поликлиника, где мне и повезло практиковаться.
Чтобы не смущать больных, занятия маскировались под обычный амбулаторный приём. Нас разводили по кабинетам, помещали за столы врачей, а их самих (как правило, это были пожилые многоопытные врачи) усаживали за стоящие напротив столы сестёр. Сёстры приглашали больных.
Работники регистратуры должны были направлять в эти кабинеты только первичных больных, с тем, чтобы в заведённой поликлинической карте не было никаких сведений о пациенте.
Февраль 1957 года. Утренний приём. Сестра приглашает в кабинет очередного пациента. Его профессия - путевой обходчик.
Приглядываюсь. Выражение лица - страдальческое. Движения - скованные. Предлагаю сесть и спрашиваю, на что он жалуется.
- Мочиться больно, - отвечает он коротко и явно не своими словами.
Бросаю вопросительный взгляд на куратора, дескать: "Почему в наш кабинет? Его нужно направить к урологу".
Куратор садистски улыбается и отрицательно крутит головой, дескать: "Никаких урологов. Разбирайся сам".
Обречённо прошу больного снять штаны. На некоторое время отвожу от него взгляд и с перемоточной скоростью прокручиваю в мозгу курс урологии, несколько притормаживая на разделе "Венерические заболевания".
Вновь посмотрев на пациента, замечаю, что он неловко левой рукой расстегивает ремень и ширинку. Правая рука остаётся неподвижной. Спрашиваю:
- Что у вас с правой рукой?
- Да вот, - отвечает, - шёл по путям, торопился закончить обход. Около стрелки поскользнулся и упал правым боком на рельс. Сгоряча-то ничего не заметил, но скоро приспичило по малой нужде. Стал расстёгивать ширинку - не получается: боль в руке сильная. Вот и не смог пописать. Уж вы помогите, доктор...
Свободное копирование
