Мы, конечно, могли бы и не оформлять наши отношения — в те времена этому не придавали такого уж большого значения, но я видела, что Мише хочется полной настоящей семьи со всем семейным укладом, да и что кривить душой — мне этого тоже хотелось: и первая, неудачная, любовь и вторая, закончившаяся трагически, не были полноценными замужествами, где люди живут одной семьей, общим домом. Правда, во втором случае я фактически была замужем — у Страховых была двухкомнатная квартира из смежных комнат, то, что сейчас называют «полуторкой» — в маленькой комнате жила Наталья Федоровна, а мы с Лешей в большей проходной... Но семьей это не было.
И вот по обоюдному согласию с Морозовым мы стали мужем и женой уже официально. Дома в бараке неожиданно оказалась гостья — лагерная подружка Маша Шувалова, которую тоже еще не освободила Комиссия XX съезда, и она, считаясь на «облегченном» режиме, в выходные дни могла располагать собой, как хотела. Мы выпили немного, да и закуска была какая-то худосочная, и пришедший с тяжелой работы Михаил Гавриловыч сперва силился одолеть дремоту, а вскор просто уснул за столом, облокотившись на руки.
А по радио звучали заразительные танцевальные мелодии «музыки 30-х годов», и, как на танцплощадках военного и послевоенного времени, мы с Машей танцевали на небольшом пятачке нашей комнаты, это тогда называлось «шерочка с машерочкой», а Миша за столом уютно посапывал... Потом мы его уложили, Маша устроилась на раскладушке, и день нашей свадьбы был завершен.
Свободное копирование
