30.V. Тихий, слабый, желтый, одутловатый, но не пьющий А/лександр/ Т/рифонович/ <...> поил нас березовым соком.
Говорили о шуме, какой поднят в мире по поводу слухов о его уходе. М/ожет/ б/ыть/, у нас над этим задумаются? Нет. «Знаете, у нас тут судят жестоко». «А вы подумали, тов/арищ/ Т/вардовский/, почему вас так оплакивают бурж/уазные/ акулы?» «Любой Бараб/аш/ умеет вывернуть все наизнанку, а потом обратно и еще раз».
Гов/орили/ о полете «Apollo-10». «Странно сказать, но, желая добра своей родине, я не радовался бы сейчас нашей победе в космосе. Это вызвало бы лишь нов/ый/ взрыв шумного самодовольства, самохвальства, от кот/орого/ столько вреда». Договорились, что в понед/ельник/ он будет в ред/акции/, обсудим, как жить дальше. М/ожет/ б/ыть/, запросить все же В/оронко/ва, как реагировать на вой бурж/уазной/ прессы. Не дать ли опровержение? Или, напротив, подтвердить?
