Издали его можно было принять за подростка – маленький, хрупкий. Вообще возраст его я не взялась бы определить. За 50 лет, пожалуй. На лице его всегда была любезная улыбка, обнажающая его крупные, неровно выросшие зубы. Из Вьетнама его привезли еще школьником, но акцент у него остался совершенно чудовищный. Я его не понимала совсем, а муж понимал очень плохо. Догадывалась, что он обычно интересовался, все ли у нас в порядке, и что-нибудь отвечала невпопад.
На рынок вьетнамец приезжал всегда рано, потому что ему надо было разгрузить прицеп с его продукцией, а потом до начала работы рынка его куда-то переставить, чтобы он не мешал гуляющей публике. А груз был довольно тяжелый. Вьетнамец делал очень аккуратные сундучки из дерева с таким ароматным запахом. Из обрезков дерева его папа мастерил домики для птиц, тоже очень красивые. На рынок папа никогда не приезжал. Один раз приезжал его сын. И эти домики, и сундучки пользовались большим успехом. То и дело было видно, как кто-то несет птичий домик. Я уже давно купила себе сундучок и сложила в него все свои работы. Сейчас он уже полный.
Однажды, когда рынок заканчивал работу, посетителей становилось совсем мало, художники один за другим уезжали, мой муж за мной не приехал. Я сидела, пригорюнившись и оглядывалась по сторонам. Понятное дело, муж заснул – дневной сон так полезен. Мобильных телефонов еще не было, позвонить домой я не могла. Подошел вьетнамец: «Тебя отвезти домой?» Вот тут я все в точности поняла. Нет, конечно, меня не надо отвозить, сейчас муж приедет. Он и приехал. Но вот это «Тебя отвезти домой?» осталось со мной, потому что такое я не забываю никогда.
Свободное копирование
