Реформы, которые стали пытаться проводить сразу после августовских событий, пошли по старой большевистской схеме разрушения всего, что было создано народом, начался процесс приватизации, т.е. разбазаривания наиболее ценных государственных предприятий. Заводы машиностроительных отраслей практически остановили производство. Институт оказался в тяжелейшем положении - финансирование наших работ почти прекратилось. Деньги обесценились, и моя зарплата вдруг оказалась меньше стипендии, которую я когда-то получал в институте. Основным источником дохода для многих сотрудников института стали создаваемые при отделах малые предприятия и торговля импортными промтоварами и продуктами, но все это было не для меня.
Начались бурные дискуссии о будущем института. Большинство жаждало проведения приватизации и тех, кто понимал, что приватизация для института смертельна, было совсем мало. В соответствии с решением сделать должность директора предприятия выборной, перевыборная компания была начата и у нас. Участвовать в ней мне не пришлось, так как, сломав ногу, я на два месяца оказался дома. Когда я снова появился в институте, новым директором у нас был Зубченко.
Эти события совпали с моим шестидесятилетием. Появилась возможность оформить пенсию, на которую тоже прожить было невозможно, но которая в сумме с зарплатой хоть как-то позволяла сводить концы с концами. В это же время я вместе с мамой вступил в Ассоциацию жертв политических репрессий. Это позволяло еженедельно приобретать продукты в столе заказов, маме пользоваться бесплатными обедами, иногда что-то перепадало из гуманитарной помощи. Ощущения какой-то ущербности в связи со всем этим не было, так жили почти все. Попытки приспособиться к новым условиям, как правило, оказывались безуспешными. Но сдаваться не хотелось.
Происходили события и дома. Через год после августовских событий было организовано движение защитников “Белого дома” – “Живое кольцо” и Лиля стала активнейшим членом руководства этого движения. Для работы, которую ей приходилось выполнять, лучшую кандидатуру подобрать было трудно. Она должна была подготавливать документы для награждения участников прошлогодних событий, и беседы с ней заставили многих, пытавшихся незаконно получить эту медаль отказаться от этого намерения. Ей то было видно сразу, был человек на баррикадах или только знал об этом понаслышке.
Себя награждать она решила только в последнюю очередь, но начальство настаивало на том, чтобы она все-таки внесла себя в список. Как же она была горда и счастлива, когда узнала в Администрации президента, куда сдавала подготовленные ей документы, о том, что она уже представлена одной из первых коллективом отряда медиков. Ее деятельность в “Кольце”, безусловно, доставляло ей удовольствие и самолюбие тешилось общением с известными и популярными в то время людьми на многочисленных демократических сходках.
Это было, тем более, нужно, так как быть дома стало просто скучно. В жизни дочери появился Андрей, и вскоре после этого она перебралась к нему.
Свободное копирование
