Гром грянул неожиданно и мощно.
Пришло сообщение с Ижорского завода. Во всей серии днищ гидроемкостей САОЗ изготавливаемого оборудования блока ВВЭР-1000 в электрошлаковых сварных соединений обнаружены массовые дефекты. Грозящий срыв поставки этого оборудования перерастал в грандиозный скандал. В былые годы скандал такого рода грозил тюрьмой и расстрелами, причем не только для меня, но и теперь обстановка становилась зловещей. В этой обстановке причастные к этой проблеме искали уже не столько истину, сколько козла отпущения.
И таким козлом отпущения стал я. Действительно материалы и технологию сварки этих изделий разрабатывал я. В сварных соединениях на этой же стали, выполняемых другими методами ничего подобного не было. Значит моя технология ошибочная.
Была надежда, что это не трещины, а сигналы, отражавшиеся от границ зерен. Разрезали одно из днищ и убедились, что это были действительно очень мелкие трещинки, идущие от линии сплавления в основной металл. Попытка обнаружить какой-то брак основного металла тоже не увенчалась успехом. Эта сталь, прошедшая вакуумно-дуговой или электрошлаковый переплав, была исключительно чистой. Пластические свойства, которыми она обладала, были просто фантастическими. Разобраться, в чем причина этих непонятных трещин предстояло мне, и через несколько дней напряженнейшей работы мне это удалось.
Стало понятно, что это, так называемые, трещины повторного нагрева, которые могут появляться в зонах термического влияния сварных соединений сталей, склонных к этим трещинам. Они образуются при релаксации сварочных напряжений в узкой зоне температур 550-650⁰С, в которой наблюдается резкое снижение пластичности перегретого металла. В отличие от многопроходной сварки, где каждый последующий валик термообрабатывает предыдущий, снимая опасность образования таких дефектов, при ЭШС вероятность их появления в зоне перегрева наибольшая. В высокочистом металле, в котором неметаллических включений в теле зерен практически нет, границы становятся особенно уязвимыми. Если в обычном металле открытой выплавки, с электрошлаковыми соединениями все обстояло благополучно, то переход на вакуумно-дуговой и электрошлаковый переплав основного металла, имевший целью повысить качество изделий, и от которого не ждали никакого подвоха, сыграл с нами злую шутку.
Родилось у меня и предложение, как улучшить технологию, чтобы устранить появление таких дефектов. Я считал, что сварку нужно вести на самой большой скорости без подогрева. После сварки не делать никакой термообработки, а сразу передавать сваренные заготовки на штамповку. Идея заключалась в том, чтобы, как бы галопом перескочить опасный интервал температур. Эту технологию я обозвал гусарской.
Все свои соображения я доложил на собранном по этому поводу совещании. Реакция, которую вызвал мой доклад, оказалась яростной:
̶ Вместо того, чтобы признать свои ошибки и откорректировать технологию сварки, Рымкевич возводит поклеп на великолепную сталь, авторами которой являются все директора самых уважаемых институтов и заводов, связанных с данной проблемой, обвиняя ее в какой-то непонятной склонности к какому-то повторному нагреву. Он обвиняет, признанную всем миром и рекомендованную институтом, технологию улучшения качества металла в том, что именно она стала причиной появления дефектов. Ну и, наконец, предлагаемая им технология сварки, противоречащая признанным нормам и действующим правилам, может восприниматься только, как бред обезумевшего авантюриста.
И все-таки мою “гусарскую” технологию удалось успешно реализовать. В электрошлаковых соединениях этого днища дефектов не оказалось. Правда, к этому времени острота проблемы уже спала. Изготовленные ранее днища были забракованы, а новую серию делали из обычного металла, открытой выплавки, и при применении обычной, ранее рекомендованной мною технологии, все прошло совершенно гладко и как-то незаметно.
Свободное копирование
