Исповедь - 189

Основная тяжесть домашних забот, конечно, легла на плечи жены. Мне этим заниматься просто некогда. Практически все мое время отнимала работа. Огромный объем исследований, модельных испытаний, подготовки технологических процессов и технической документации необходимо было выполнить в связи с освоением производства энергоблоков ВВЭР-1000. И хотя весь комплекс работ был не на мне, но выполнение аттестационных испытаний электрошлаковых сварных соединений, без которых невозможно было изготовить толстостенные днища большого диаметра атомного реактора, парогенератора, компенсатора объема и другого оборудования энергоблока, был очень большим. Еще большим, был объем испытаний по аттестации стали 06Х12Н3Д для главных циркуляционных насосов энергоблоков, где на мне был весь комплекс работ. Причем именно в них осуществлялся принципиально новый подход к проблеме, не имеющий аналогов в мировой практике, и поэтому именно он встречал максимальное сопротивление, которое нам с Кряниным приходилось преодолевать. Дома я находился практически урывками и постоянно мотался между Ленинградом, Волгодонском и городом Сумы.

*

 Я не входил в число довольно многочисленной группы специалистов, которые выезжали за границу для закупки и изучения технологии изготовления оборудования АЭС. Поэтому возможность загранпоездок для меня открывалась только в связи с возможностью продажи за рубеж собственных разработок. Вроде бы интерес к моим работам и по электрошлаковой сварке, и по коррозионностойким  хромистым сталям проявляли многие, но реально продолжительное сотрудничество сложилось с Чехословакией. НИИ “Шкода” была заинтересована в наших работах, по электрошлаковой сварке и по сварке стали 06Х12Н3Д. Для нас же представляли интерес их работы по дуговой сварке роторов паровых турбин и по сварке классической хромистой стали 05Х14Н5М.

Нашими партнерами были доктор Вацлав Пилоуз и к.т.н. Ян Вацлав. Сначала наше сотрудничество проходило в форме взаимных командировок, когда мы оплачивали пребывание чехов у  нас, а они наше пребывание в Чехословакии. Позднее, оно было уже оформлено через Комитет по внешнеэкономическим связям договором на проведение совместных работ. Наши работы, оплачиваемые Чехословакией, были оценены в 1,5 раз выше, чем работы наших партнеров, что и обеспечивало финансовую прибыль от их проведения.

Мы стремились как можно лучше принять наших гостей. Организовывали для них ежедневные обеды, банкет в каком-нибудь хорошем ресторане, посещение музеев Москвы и пригородов, Ленинграда и Харькова, где у них были контакты с Институтом литья АН Украины. Директором этого института был уже, естественно, ставшим академиком, сын Подгорного, который к  этому времени уже был отстранен от своих высоких постов, как тогда говорили, за “неБрежность”, но на положение сына это похоже существенно не повлияло.  

Во время нашего пребывания в Чехословакии нам отвечали тем же. Помимо знакомства с различными производствами и встречами со специалистами на “Шкоде”, нам организовывали поездки в Шумаву, Марианские Лазни, Карловы Вары, где обычно организовывался обед в каком-нибудь экзотическом ресторане, после которого побродить по живописным окрестностям и попробовать знаменитые воды сернистых источников. Приятно было побродить по улицам старого Пилзеня, посидеть в уютных ресторанчиках за кружкой великолепного пива. Мне почему-то приятнее всего было бывать не в самом популярном ресторане “Пилзень”, расположенном возле проходной пивного завода, а в довольно затрапезном ресторанчике “У поморника”, где коротали время жители окрестных домов, играли в карты, о чем-то беседовали.

Во время одной из моих первых поездок ко мне обратился Пилоуз с  предложением побеседовать с их молодежью, и я легкомысленно согласился. Оказалось, что это была встреча, приуроченная к какому- то юбилею победы, о чем и надлежало говорить. Два десятка, в основном, молодых инженеров, согнанных на это мероприятие, критически поглядывали на меня, ожидая услышать обычный пропагандистский шаблон. Как же пригодился мне уже приобретенный опыт работы пропагандиста. Я понял, что нужно быть предельно открытым и откровенным. Я постарался рассказать о том, что мне довелось видеть самому или слышать от моих друзей-фронтовиков. Я чувствовал, как меняется отношение ко мне аудитории. Беседа получилась действительно живой. Последствием этого было то, что в последующие мои приезды мне уже невозможно было отказаться от подобных бесед на самые разнообразные темы, и желающих в них участвовать было довольно много. В этих беседах удавалось почувствовать изменившееся отношение к нам после событий 68 года. Но, как и в Прибалтике, это отношение после уже короткого общения не распространялось на тебя, в котором твои собеседники начинали видеть своего союзника, способного понять их проблемы.    

Был и еще повод для загранкомандировок. Это работа Комитета по научно-техническому сотрудничеству в области сварки стран СЭВ, в котором действовала комиссия  по электрошлаковой сварке. Руководство всем этим сотрудничеством было под эгидой ИЭС им Патона, но так как мы с ними работали дружно, то наше участие и в работе и проводимых совещаниях было постоянным. Я был участником трех таких встреч - в Киеве, в Братиславе и в Будапеште. Толку от этой работы было мало, но это давало возможность нашего общения.

От встречи в Братиславе сохранилась фотография, которая вошла в рекламный буклет Словацкого института сварки, так что среди выдающихся деятелей этого института имеется и мое фото. По этой же линии состоялось и мое первое посещение Венгрии, знакомство с Будапештом, поездка на Балатон, посещение великолепного оперного театра. Конечно, банкеты и тому подобное занимали одно из главных мест при проведении таких совещаний.