Через несколько дней я уезжал на военные сборы. Мы собрались всем курсом на Киевском вокзале и отправились в Наро-Фоминск, откуда строем нас повели в расположении Кантемировской бронетанковой дивизии. В большой палатке была оборудована баня, после которой нам выдали военную форму. Форма была очень живописна. Сшитые из разноцветных кусков старого обмундирования гимнастерки были к тому же явно не по росту. Правда, большие кирзовые сапоги были вполне добротными. Надвигалась гроза. И когда мы построились и пошли к казармам, грянул проливной ливень. Мы тут же промокли до нитки, но сушить все свои шмотки пришлось прямо на себе. Началась лагерная жизнь. Жили мы в четырехэтажных казармах, в огромных помещениях тесно заставленных двухэтажными нарами. В течение минуты нужно было, натянув штаны, ухитриться сразу попасть ногами в сапоги и встать в строй. Опоздание грозило карами. Далее строем бежали на поляну для “оправления” и начиналась зарядка. Все это делалось под бравурную музыку духового оркестра. Оправление происходило под звуки вальса, который у нас так и назывался - ссальный. Далее было короткое время для того, чтобы умыться, одеться и заправить свою койку и шло построение на завтрак. После завтрака развод, где снова под звуки марша нужно было строевым шагом пройти мимо начальства. После этого начинались занятия. Это была строевая подготовка, тактика, сборка и разборка оружия и прочая чепуха. Самыми приятными занятиями были те, которые проходили в близь лежащем лесочке, и где возглавлявшие нас сержанты предлагали нам “слушать, как трава растет”. Отношения с сержантами у нас были вполне нормальные. Это были ребята, практически закончившие службу и ждавшие демобилизации. Они отлично понимали, что соответствующим образом воспитывать нас бессмысленно, хотя, если бы в их лапы попали настоящие солдаты, то им пришлось бы не сладко. Офицеры тоже были вполне нормальными людьми, но иногда попадались и исключения. Таким был наш ротный, старший лейтенант Липатов. Будучи порядочной дубиной, он испытывал патологическую ненависть ко всякой интеллигенции и проведение с нами мероприятий типа “лечь-отжаться” было одним из его любимых занятий. Поскольку критика офицеров в армии была не допустима, в “боевом листке”, который нам было предписано издавать, в конце сборов мы сочинили в честь него хвалебную статью “Чуткий командир”, где выразили восторг и по поводу всех его фокусов и весьма яркой речи. Статья вызвала бурный восторг не только у наших студентов, но и у местных сержантов, которые специально приходили ее почитать. Дневальные рассказывали, как сам Липатов ее воспринял. Прочитав ее внимательно, он отошел очень довольный, потом подумал, прочитал снова и, обругав дневальных, выскочил из казармы. Листок предложили снять, но, к счастью, времени для соответствующей расправы уже не было. Осенью нам снова довелось увидеть Липатова. Это было во время ноябрьской демонстрации. Он сидел на башне танка, который стоял на Красной площади для наведения на ней порядка с помощью гусениц, если бы он был нарушен. К счастью, таких случаев, по-моему, не было.
В общем, несмотря на постоянное чувство голода (кормили нас плохо и в основном “шрапнелью”) и недосыпания (ложились спать поздно, да и по ночам не редко устраивали всяческие тревоги с пробежками), наша жизнь в лагере была вполне нормальной. После напряженной учебы она была очень даже неплохим отдыхом. Неприятно и противно было другое. Ощущение бесправности солдата, презрительного отношение к нему не только командиров, но и обитателей военного городка. Мы понимали, что наше пребывание здесь носит случайный характер и короткое, но тем более было обидно за тех, кому предстоит провести здесь 2-3 года, срок достаточный, чтобы выбить из тебя человеческое достоинство, полностью обалванить тебя. Главной фигурой любой армии является рядовой солдат и положение, при котором солдат не воспринимается, как полноценная личность, неизбежно должно приводить к моральному развалу армии. Думаю, что то положение в армии, которое наблюдается сегодня, начало складываться еще тогда и никакие материальные вливания не смогут сделать армию, в которой солдат не является личностью, боеспособной.
Свободное копирование
