В первые зимние каникулы мне пришлось выполнять довольно интересное общественное поручение. Как комсомольского активиста меня направили в наш подшефный Можайский район проводить отчетно-перевыборные комсомольские собрания. Моим напарником был некий Хеладзе, отец которого был секретарем горкома партии г. Сухуми. На мои предупреждения о том, что я совсем не знаю сельской жизни, он отвечал, что прекрасно знает всю колхозную специфику, и мы поехали. Нам достался большой животноводческий совхоз “Молочный гигант” и расположенный близко от него колхоз “Верный путь”. Знакомство с вполне благополучным по меркам того времени совхозом привело Хеладзе в состояние шока. Вместо роскошных двухэтажных особняков грузинских колхозников, в каждом из которых была машина, рояль и прекрасная мебель, он увидел бараки без каких-либо удобств и нищенскую жизнь работников. Нас разместили на квартирах, в которых было возможно поместить лишнего человека, снабдив углем и какими-то продуктами. Секретарь комитета совхоза запряг лошадь в санки, и мы поехали проводить собрания по фермам. Был чудесный очень морозный день, и впечатление от этой поездки в дровнях было великолепным. Уже довольно поздно вечером, когда мы проводили собрание на последней ферме, сказали, что где-то около фермы появились волки. Поэтому дорога домой по освещенному луной снежному полю была не только очень красивой, но и отмечена опасностью встречи с волками. Я воспринял это довольно спокойно, а Хеладзе был испуган здорово. Поэтому, когда на следующий день нужно было проводить собрание в колхозе (а идти туда нужно было несколько километров пешком), то идти туда пришлось мне одному. Мороз был где-то под 25⁰ и ярко светило солнце. К вечеру я добрался до цели и нашел дом секретаря. Секретарем была обремененная семьей женщина. Она работала заведующей колхозным клубом, была замужем за трактористом и в основном занималась домашним хозяйством в доме мужа, которое только и давало средства к существованию. Я у нее и остался на ночь. Вечером в доме появились несколько стариков-аксакалов. Они пришли побеседовать с московским гостем.
Картина, которую они мне обрисовали, была удручающая. Огромный колхоз, объединяющий несколько деревень, бедствовал. Годовой доход его составлял всего около 40 тысяч рублей. На трудодень выдавали по 150 гр. овса. Раньше в каждом деревенском доме были лошади и по несколько коров. Другую живность просто не считали. Это был один из благодатнейших районов России. В коллективизацию всех заставили объединиться, и все пошло прахом. Скотину извели или отобрали, и земля, лишенная навоза, перестала родить. У колхоза огромный долг и нет никаких шансов выбраться из этой ямы.
Я попытался внести в нашу беседу струю оптимизма. Рассказал, что недавно секретарем городского и областного комитета партии назначен Н.С.Хрущев, а я действительно с надеждой смотрел на это назначение. Мама рассказывала, что с Хрущевым, бывшим в то время секретарем Бауманского райкома, приходилось общаться моему отцу, и он весьма положительно отзывался о его деловых качествах. Я рассказал о проводимом укрупнении колхозов и о новой идее создания агрогородов.
Но старики поглядывали на меня с сожалением и сочувствием моей наивности. Объединение у них уже прошло, и к ним присоединили несколько, еще более нищих, умирающих деревень. Что же касается агрогородов, то ведь не города должны кормить людей, а земля. Но как раз земля то была уже фактически погублена и, чтобы восстановить ее, потребуются многие годы и очень большие вложения, которых нет. Мне возражать было не чем.
Поздним вечером мы с секретаршей отправились прогуляться по деревне. Была великолепная морозная лунная ночь. На улице собралась вся оставшаяся молодежь. Для них приезд москвича было редким развлечением. Пели соленые частушки и даже чего-то плясали.
Свободное копирование
