Конечно, я не мог тогда знать обо всех добрых деяниях Луначарского. Но многим из тех, с кем я был связан творческой общностью, он помогал со всей щедростью и заботой государственного человека. Когда Маргарита Павловна Кандаурова заболела туберкулезом и уехала в деревню лечиться, вслед ей Анатолий Васильевич послал письмо в местный исполком: "В деревне Дарьино, станция Спасское, в доме крестьянина Дмитриева поселилась для летнего отдыха выдающаяся артистка Государственного Большого театра т. Кандаурова. Она очень больна и нуждается в полном отдыхе. Государство крайне заинтересовано в том, чтобы за лето она могла поправить свое пошатнувшееся здоровье, поэтому убедительно прошу Вас принять все зависящие от Вас меры, чтобы т. Кандаурова смогла спокойно воспользоваться Вашим гостеприимством"*.
* (Письмо датировано 31 мая 1921 года, хранится в архиве М. П. Кандауровой.)
И скольким людям вслед летели подобные письма!
Луначарский часто приходил в Большой театр и как зритель, и как нарком по просвещению - рассказать о текущих событиях и делах. Возвратившись откуда-нибудь из заграничной поездки, он обычно выступал со сцены театра или в Бетховенском зале, делился впечатлениями от встреч с западными деятелями культуры.
Мне приходилось бывать у Луначарского дома, на Арбате, в Денежном переулке. В балетной школе я учился с сестрой Натальи Александровны Розенель - Татьяной Сац. И как мне казалось, в семье Луначарского к балетному искусству относились с особым пристрастием. Я обратил внимание, что в их квартире висело много рисунков Голейзовского и Лентулова, профессора Вхутемаса. Реализм одного и кубизм другого были одинаково бережно окантованы. А в 1925 году я был приглашен поставить цыганский танец в фильме "Медвежья свадьба" по сценарию А. В. Луначарского с участием Н. Розенель, В. Малиновской. К. Эггерта, Ю. Завадского и других.
Надо сказать, артистическая молодежь расценивала приглашения в дом к Луначарскому очень высоко. Это было поощрением за театральные успехи. У Луначарского бывали и совсем юные Михаил Габович и Игорь Моисеев. Причем оба весьма отважно вступали с наркомом в беседу. Как-то они высказали Луначарскому мнение, что неплохо было бы издавать специальный балетный журнал - дать литературную трибуну хореографам, танцовщикам, критике. Луначарский согласился, что идея прекрасна, но из-за трудностей с бумагой издание придется отложить до лучших времен.
Свободное копирование
