1.05.00 Звонила Наташа Ч., потрепались, и вдруг просит - не наберете ли мне мои стихи. Отказалась – глаза - и так перед компьютером порчу, мол, для других печатаю только за деньги, потому что связано с нагрузкой на глаза. Хотя Роману предложила его стихи набирать сама, но там уж больно стихи хороши! Натальины стихи - таких много, Романовы - наособицу. Вчера утром вдруг зачиталась Николаем Иг-ко. "Три возраста любви". Отменный поэт. Ну и конечно, очень хорошо в стихах его собственная судьба проглядывается. Как у них все одинаково, у поэтов! И как это все сродни с судьбами других людей, не пишущих стихи. Читаю, и прямо Женю вижу. Те же образы: крылья, бездна, журавли, обращение к Богу, одиночество, тяга к водке от невозможности терпеть боль душевную... Все одинаково!
12.05.00 …был поэтический вечер Владимира Кр., он представлял свою последнюю книгу. Стихи - есть перлы, но единицы, а проза хорошая. Но у него какой-то редактор, и Владимир все время приговаривал: "Это К-ин забраковал, сказал, что вот так надо...».
19.05.00 В поэтической гостинице был вечер Владимира Ниренберга. Я его воспринимала, как очень саркастичного и довольно эгоцентричного. Есть очень приличные стихи: лирика, гражданские ("я считаю, что поэт должен жить в своем времени, а не витать лишь в облаках"). Вообще, мне гражданские стихи не интересны - это восхищение или возмущение на злобу дня, зарифмованное… Иногда оно трогает, но всему свое время, сейчас я уже не реагирую на гражданственность, как в молодости, меня человек интересует в первую очередь. Владимир Ниренберг из семьи ссыльных, наверное, немцев, мать работала в колонии. Он окончил химический техникум, был в 59-ом году направлен на "Почтовый", так там и работает. Попадал в аварию, был выведен с объекта. Первенец умер, две взрослые дочери, самому 62. Мастер по сценариям всяких вечеров и событий. Прочел несколько стихотворений о Северске… Все же там черт знает что творится! Мы живем у подножья вулкана, да еще и радиоактивного. Стихи довольно сдержанные, но такая в них затаенная энергия неприятия, просто "гроздья гнева". Гнев на безжалостность к человеку и ложь, что все окутала, связанное с СХК. Я даже Ольге Геннадьевне предложила тематический вечер устроить для поэтов Северска. С утилитарным подтекстом: хоть таким образом узнать, что же там все же творится? Похоже, что задуривание мозгов, связанное с атомными ЭС, продолжается, как при старом "прижиме". Но публика, что Владимир привез с собою - это что-то! Композитор, сочиняющий "Гимн Востокгазпрома" и "Сибирского Химического Комбината" (сюжет для Жванецкого), никак не желающий остановиться и все порывающийся перевести стрелки на свою персону, подискутировать на тему "подлунного мира" и еще дать послушать сочиненную им музыку, Чтец, с пафосом и отброшенной рукой, и указующим перстом, отлично поставленным голосом на весь "зал" в 18 квадратов громыхающий о навозной куче в сугробе. Я не знала, куда девать глаза. Наташа Ч. потом откомментировала: «Они там совсем задурели на "почтовом". 10 лет как ни бывало, все еще при старых привычках живут».
Наталья принесла обалденные стихи, посвященные Жене. Вот они: Евгению Левину
Израильтянин милый, рыжий и веселый,
Он грустные глаза свои не прячет,
Когда-то мы в одной учились школе,
Но это ровно ничего не значит.
Теперь смотрю по видику сюжеты:
Дорожки, пальмы, домики, газоны.
Все до отвала сыты и одеты,
А он - как зэк затравленный на зоне.
Что далеко от дома - ну и пусть.
Живут почти как в сочинских коттеджах.
Но снова в кадре взгляд, и я молюсь:
"О, боже, не оставь его, надежда!"
Пусть сын забыл, пусть не верна жена,
Пусть нет любви, пусть вера иссякает
Но пусть надежда будет: лишь она
Одна всегда последней умирает.
У нас в Сибири полный спектр погоды.
Сейчас апрель, а жарит, как в Стамбуле.
Потом опять зима на четверть года,
Но будет лето пару дней в июле
Израильтянин все отлично знает,
Томич он по рожденью - вот в чем дело.
И что по Томску до смерти скучает,
Сам от себя скрывает неумело.
Его – уже, как видно, навсегда -
Лишь этот город манит в целом мире.
В обетованной сытно. Вот беда -
Как быть с душой, когда она в Сибири.
Душа, души, душою, о душе…
И томский дом родной ночами снится.
Он в Томске жил бы даже в шалаше,
Ему осточертела заграница.
А тело побывать везде спешит.
Ему плевать. Но вот душа устанет.
Тут надо вовсе не иметь души
Или с собой носить всегда в кармане
Упаковать, на бантик завязать
И ехать хоть в какие запределы.
И никогда нигде не оставлять.
Уже ведь понял, что душа важнее тела.
Ну, просто ай да ну!
Свободное копирование
