Картина встречи была очень торжественна и даже трогательна. Местные вечерние газеты не поскупились на краски для описания королевского шествия и привлекли даже меня в качестве свидетеля "единения" румынского короля с его народом. "Мы видели слезы на глазах русского генерал-губернатора, передавал зарвавшийся корреспондент, - и слышали, как он прошептал: "О, почему мне не суждено видеть моего Царя, окруженного доверием и любовью своего народа!"
Расписавшись во дворце и в помещении, занятом наследником престола, я вернулся в гостиницу. Обед во дворце был назначен в 7 часов, как указывало врученное мне, за несколько минут до отъезда, приглашение. Я поехал все с тем же, не покидавшим меня, капитаном К., и был введен в гостиную, где собралось человек шестьдесят.
Заведующий дворцом показал нам план стола и место, которое каждому из нас предстояло занять. Мне назначено было сидеть близ короля, в непосредственном соседстве супруги наследника престола. Это последнее обстоятельство меня очень смутило: я совершенно не знал, как надо себя вести с царственными особами женского пола, не имел представления о том, как и что можно им говорить, надо ли только отвечать на их вопросы, или можно вести разговор самостоятельно и свободно. Предчувствие надвигавшегося на меня неловкого положения, как оказалось, не было напрасным и я, в самом начале обеда, совершил порядочную бестактность, в которой через несколько дней повинился самой Кармен-Сильве, после того, как мы, забыв о румынской короне, разговорились о литературе, театре и прочих общечеловеческих вопросах. Усевшись за стол, после высочайшего выхода и представления членам королевской семьи, я начал говорить своей соседке о впечатлении, произведенном на меня ее сыном. Мальчик, действительно, был необыкновенно мил, прост и симпатичен, и я видел, что мои похвалы принимаются его матерью с удовольствием. Тогда, как это часто бывает, я стал варьировать все тот же мотив и дошел, наконец, до пожелания, чтобы принц Карл сделался великим национальным королем Румынии и чтобы мать его была свидетельницей государственных подвигов своего сына. Такое пожелание, подразумевавшее необходимость смерти не только царствующего короля, но и его наследника - мужа моей высокой собеседницы, нельзя было счесть особенно удачным, но, к счастью, члены царских семейств, привычные ко всяким промахам своих собеседников, очень снисходительны и выдержаны. Слова мои пролетели незаметно, не вызвав ничего, кроме любезной улыбки. Однако, я рад был возможности повернуться в другую сторону, отвечая на вопросы короля, начавшего со мной разговор, который потом несколько раз возобновлялся и очень меня заинтересовал.
Свободное копирование
