Сегодня вечером, когда я смотрел телевизор, раздался звонок.
- Да?
- Добрый вечер! Это... (невнятное представление).
- Кто-кто? - переспросил я.
- Это Белов (и невнятное имя и отчество) - из Вологды...
Лишь тогда я догадался, что это Василий Иванович Белов.
- Неужели это вы? Где вы?
- Я в гостинице, только что пришел и ложусь спать. Мне говорили, что вы просили меня позвонить.
- Я очень рад, что вы позвонили, я давно жду вас, есть идеи, но об этом я скажу после того, как вы посмотрите "Лермонтова". Я хочу вас обнять за ваш роман "Все впереди"...
- Это уже пройденный этап, сейчас я занят другим...
- Мы, москвичи, не смогли написать об этом, а вы смогли, я говорил это в Вологде, в кинотеатре, перед показом фильма.
- Да, да, мне передавали, о фильме говорили много.
- Когда вы уезжаете?
- Завтра рано утром.
- Как жаль, если бы я знал, что вы в Москве, я бы вывез вас на "Лермонтова". Сегодня была очередная премьера.
- Да, я видел по афише, что картина идет в "Гаване", в Кунцево, но сеансы дневные, я не мог. Как идет картина?
- Да картину возят по окраинам. Я очень хочу вас увидеть, когда вы опять будете в Москве?
- Десятого лечу в Западную Германию.
- Будете у нас проездом?
- Да.
- И в тот же день?
- Нет, пробуду два дня.
- Пожалуйста, откликнитесь. Я отвезу вас в аэропорт. Мы поговорим.
- Ладно, - хохотнул уже в который раз Василий Иванович, и мы пожелали друг другу удачи.
Вот так просто, по-крестьянски, без аффекта состоялось наше телефонное знакомство.
А вчера, возвратясь в Москву, я из аэропорта заехал к родителям. Отец спросил:
- Ты читал?
- Что? - насторожился я. - Опять? Где?
- "Культуру" читал?
Меня взорвало радостью:
- Когда?
- В эту субботу.
Я с сердечным трепетом взял в руки газету и не торопился открыть ее на нужной странице. Начал разглядывать, изучать ее.
И вот - она! Статья В. В. Кожинова и рядом - Графова. И от редакции: "Два мнения о фильме "Лермонтов".
Господи, сколько же я ждал этого! И дождался! Это победа!
Читать начал с графовского плевка. Плевок был глупый и хилый, но встречный ветер боевой кожиновской статьи вернул плевок в рыльце Графова с удесятеренной силой.
"Правота и воля режиссера" - так в газете называлась статья Кожинова. Ее заметно урезали, но даже в этом виде она была сильна - уничтожала единым духом все пасквили и наветы на "Лермонтова". Я трижды перечитал ее. Спасибо Вадиму Валерияновичу.