Станица Роговская

      Станица Роговская… Большая широкая длинная улица, по бокам – деревянные дома, встречаются и каменные постройки: магазин, школа, почта рынок и другие. Все это было как-то далеко друг от друга.

      Шли мы долго, пока не добрались до каменного дома с одной большой комнатой без мебели, по-видимому, бывшей школы. Разместились на полу.  Было четыре семьи, все из Евпатории. Печки не было. С дровами не Кубани плохо, топят кураем, стеблями от подсолнуха и кукурузы. Готовили на костре незамысловатую еду, кипятили чай. Спали на полу, каждая семья в своем уголке: мать с четырьмя детьми – Шапиро, беременная Эля с дочкой и мамой - Левитины, Маркушевичи из нашего евпаторского двора – мать, отец и сын Мишка. Миша был еще молод для армии, но спустя три года пошел воевать и не вернулся, умер в госпитале. Эта семья приехала позже и привезла для нас перинку, которую мама со слезами упросила взять для нас. Это было как нельзя кстати. Элочка совсем расхворалась.

      Эвакуированные работали в  колхозе, помогали убирать хлеб, а я отлучаться от детей не могла. Девочка была больна, и это усугубляло мое положение. Температура и боль в ротике и  горле не давали ей кушать. Стоматит.

      С большими трудностями выпросила в колхозе продел гречи, но молотая крупа была с шелухой и никак не отделялась. Варила кашу на костре с шелухой и так и кормила. Ела Элочка плохо.

      Врача в станице не было, врачи были от нас далеко. Выпросила в колхозе, чтобы дали возможность отвезти дочь к врачу. Когда приехали, к большому огорчению, врача на месте не оказалось. Целый день просидела с ребенком на руках, ожидая его с часа на час. Увы и ах, врач не появился. К вечеру вернулись обратно ни с чем. Неразбериха была полная.

      Жили, мучались, сами лечились, как могли. Не очень-то нас, эвакуированных, жаловали, но все же продали мед и молоко, чем я и выхаживала детей.

      Подошла осень. Надо было сына отправлять в школу в первый класс. Это был совсем не праздничный день. Завела его в класс, где собрались дети, учительница, родители. На фронте было тревожно, и у всех в глазах страх, ужас и неверие в школьные успехи. Родители тихо расходились, оставляя своих первоклашек с неспокойной душой. Обратно сын прибежал сам, как ни странно, с хорошим настроением. Дети есть дети.

      Учиться долго не пришлось. Надвигалась зима, надо было думать о более теплом убежище. Девочка была слабенькая, врачебной помощи не было. Сын крепился, терпел все неудобства, мужчина все же.

      Искали более теплое жилье.

      …Тяжело перечитывать все эти воспоминания. Очень жаль,   что  кроме мня никто это больше читать не будет. Моей семье не интересно. Внучка невестки этого не перенесла, родившись после войны. Дочь моя умерла, у сына воспоминания стираются из памяти. Наверное, сожгут мои записи после меня. Мне уже восемьдесят три года.