16/VIII. Утро в постели. Просыпаюсь в 5 (7) ч. Солнце освещает уже крыши. Ирише и М. В. нужно бы ехать на озеро, в таинственное приключение, к одному домику, в осоку, где обещано несколько фунтов ржи. Вот до какого подлого времени дожили: человек человеку куска хлеба не может дать открыто. В монастырь, отпускавший беднякам милостыню, посадили милиционера (180 р. жалованья, жена, нянька), чтобы следить за выходящими из монастыря, не несут ли хлеба... Одна девчонка несла несколько корок, -- остановили: -- Кто хлеб дал? -- о. Никита! Большой скандал.
Надвигаются дни решений, когда или нужно оторваться от своих тощих корней, или погибать на них. Тайный голос напоминает о недостатке веры в Бога. Если бы твердо верил и горячо молился, был бы спокоен сердцем, радостен и не погиб бы. Время идет, подходят новые условия, меняющие формулу твоего неустойчивого в мире равновесия. Сейчас ты падал, а вдруг тебя поднимает неведомая, невидимая прежде сила, подходит счастливая случайность -- и ты спасен. Но тот же тайный голос говорит: Петровск -- Москва -- такие именно счастливые случайности, тебе посланные. Хватайся за протянутую тебе руку Божью. Оттолкнешь -- поздно будет. Служба. Н. Банин привез слух, что управление расформировывается. Разум говорит: старые условия меняются, спеши приспособиться к новым. Новые такие (сегодня): Москва и Петровск (если еще не закрыто). Нужно хвататься за Москву, т. е. попросту ехать туда. Подвел меня Костя Птицын с письмом Бажанову. Сытин, очевидно, 3-й мыльный пузырь, как и все комбинации литературного заработка до восстановления гражданских свобод. Новые условия требуютбольше терпения, -- я его и должен проявить в себе. Выносливости, суть которой в искусстве незамечания зла, недоведения его яда до своего сердца. Волна поднимается -- и ты с нею, падает -- и ты с нею, -- твоя плавучесть должна помочь тебе всегда оставаться на поверхности. Все бегут из Валдая (Вислаунды -- даже в Пб.!). Бегут даже в местности, занятые немцами. Рыба дошла сегодня до 2 р. 70 к. фунт -- мелкая. Купил 2 1/2 ф. -- надо же что-нибудь есть.
Мировая война, к-рую точнее называть следовало бы мировым обвалом (т. е. обрушеньем всего одряхлевшего здания человечества под напором новых выдвинувшихся условий), -- эта катастрофа, очевидно, очень затяжная. Ее хватит и на наш с женой короткий век, и на век милых моих детишек. Отсюда философия: если мировым стихиям, человечеству, народам, классам и т. п. не зависящим от нас силам угодно сумасшествовать или переживать трагедии, то и Господь с ними. Мы лично, подобны молекулам бушующих стихий, должны пребывать сколь возможно в полной невозмутимости. Будь мы помоложе или дети постарше, самое благоразумное было бы возделывать свой огород и питаться от него. Но в наших условиях: а) отсутствие навыка, сил и знания, б) отсутствие инвентаря, в) подготовленной почвы -- это решение, м. б., не самое благоразумное. Пока есть возможность добывать средства подходящим путем, нужно использовать их, и затем вносить в ежедневную жизнь как можно больше счастья.
Собирать радость, хотя бы крохотную, как муравьи свои былинки. Где бы мы ни устроились на зиму -- здесь, в Москве, в Петровске, нужно заботиться об уюте и веселье. Дети гениальны -- находят источники радостей в кустиках, однако и им, бедненьким, недостает счастья. Всем надо исчерпать сначала даровые удовольствия: 1) взаимную нежность, заботу и ласку, 2) прогулки в хорошую погоду, 3) чтение интересных книг, если можно, совместное, 4) привечный труд. Иногда и платные развлечения -- в самом редком случае.
1 ч. дня. Чудный солнечный день, бегал на почту и в казначейство за недостающей квитанцией для бабушки. М-м Птицына сообщила, что в Москве неспокойно, как будто восстание и пр. Вероятно, это -- отражение красных газет, предостерегавших от готовящегося восстания. Делается всегда, что нужно Ему, который один живет питаясь одними своими элементами насчет других. В одной своей статье встретил глубокую мысль (в числе многих очень недурных): лев поедает ягненка с тою же уверенностью в своем праве, с каким ребенок сосет грудь матери. Взаимное поедание -- основа жизни. Людоедство с этой точки зрения столь же законно, как вегетарианизм. Суть христианства -- в добровольном признании права всех на твое имущество, силы и жизнь. Даже жизнь, следуя примеру Христа. Вы скажете -- легко Ему было жертвовать человеческой жизнью, Ему не свойственной, да и то лишь на три дня. Но христианство учит, что и все мы умираем не на века, а лишь на три каких-то единицы времени, и все воскреснем. Я этому не верю, но верю в то, что каждое рождение человека -- хотя бы за тысячи верст от меня, -- есть и мое рождение, и стало быть я воскресал, воскресаю и буду воскресать бесконечное число раз.
3 ч. дня. Тоска в канцелярии ужасная, дела нет, приходится "торчать" -- когда на дворе солнечный день, последняя, м. б., улыбка лета. Оглядывая 59-летнюю свою жизнь, чувствую все-таки, что она была жизнью, как, вероятно, и всякая другая. Сколько вмещаешь, столько и вмещается. Человек как сосуд -- в нем всегда столько воздуха, каков его объем, -- дурного ли, хорошего ли. Сейчас еду с женой в монастырь, дети плачут, хотят ехать вместе. Боюсь из сил выбиться, но склонен взять их с собою. Долго ли придется жить вместе?
10 ч. веч. (12). В монастырь съездили благополучно -- с нами Гриша, Мика, Лека и Машенька. Туда под парусом, чудесно, -- оттуда пришлось выгребать против довольно свежего ветра с таким грузом. Заезжали на островок для отдыха, там я с детьми набрал грибов. От Сытина ни звука! Бабушка и Яша с приключениями лишь доехали до Пб. Как ехать в Петровск, и как оставить тут -- ума не приложу! Голод ужасающий предстоит. Год тому назад пуд муки в это время стоил 10 р., теперь 200--260! Никаких средств не хватит, чтобы прожить здесь. Боюсь, что пропуска в Петровск не получим.
Свободное копирование
