Тут мы с Янушевским стали друг перед другом изощряться в извинениях, а мама, счастливая тем, что все благополучно окончилось, собралась уже идти ставить всем кофе, как вдруг дверь в нашу комнату без всякого стука широко распахнулась, и в комнату вошел милиционер, за ним Алексеев, а за его спиной появился Кантор – один из рабфаковцев (жилец нашей квартиры).
– Садись! – повелительно обратился Алексеев к милиционеру, указав ему глазами на кресло около стола. – Садись и составь акт. Я ответственный съемщик этой квартиры и прошу вместе с другими жильцами привлечь эту хулиганку к уголовной ответственности…
Пораженные, мы лишились дара речи.
Кантор уже положил перед милиционером лист чистой бумаги, перо и поставил рядом чернильницу, которую, видимо, заранее принес с собой.
– О чем акт составлять? – довольно равнодушно спросил милиционер.
– Как о чем? – прошелестел Алексеев, – я же говорил тебе, что эта гражданка, – он указал на меня пальцем, – все время занимается тем, что поливает головы прохожих помоями, она хулиганка! Вот и пострадавший… прошу ваших показаний. – С этими словами Алексеев вежливо кивнул Янушевскому.
– Позвольте! Позвольте! – возмутившись, заговорил Янушевский. – Здесь никакого пострадавшего нет! Это ошибка… Я вижу, что дал повод к сведению каких-то счетов и интриг. Я не понимаю, почему вы вошли без стука и привели сюда милицию? Еще раз повторяю: здесь никакого пострадавшего нет.
– А ежели нет, – так же равнодушно сказал милиционер, – то о чем же акт составлять?.. Ежели никто не пострадал?
– Как?! – подскакивая к инженеру, заговорил Алексеев. – Вы отрицаете, что она вас облила? Вы, может быть, будете отрицать и то, что вы с возмущением кричали, что позовете милицию?!
– Да… – уже смущенно ответил Янушевский. – Кричал, потому что вспылил… А потом сам просил извинения за свой крик… Я увидел чистые комнаты, остаток чистой воды в кружке… и понял, что это была случайность… К тому же эта гражданка – жена известного летчика, он сейчас в испытательном полете… Она волновалась… Я не имею к ней никаких претензий.
– Ну и кончен разговор! – хлопнув ладонью по столу, весело сказал милиционер и встал с намерением уйти.
– Не смеешь! – крикнул на него Алексеев и, пихнув в грудь, снова усадил в кресло. – Ты слышал, что гражданин подтвердил: вода была на него вылита.
– Товарищ, – благодушно улыбаясь, сказал милиционер Алексееву, – и чего вы только такую бузу затеваете. Я ведь думал – правда преступление. И зачем вы зря людей беспокоите? Меня вот тоже привели, от дела оторвали…
– Ах вот как?! – побагровев от злобы, прошипел Алексеев. – Они уже тебя купили? Только посмей не составить акта, я тебя тут же за взятку и сообщничество притяну!!! Посмотри, кто я. – И, нагнувшись к милиционеру, Алексеев стал ему показывать свои документы и о чем-то шептать.
Милиционер сначала опешил, потом вытаращил на нас глаза, сердито крякнул, подтянул для важности кобуру револьвера у пояса и снова вытаращил на нас глаза.
– Да-а-а, – медленно произнес он, и лицо его приняло злое выражение. Он поднял плечи и, как-то особенно надув щеки, взял перо, обмакнул в чернила и нагнулся над листом чистой бумаги. – Обои княгини? – еще раз спросил он Алексеева.
Алексеев, иронически улыбнувшись, кивнул ему.
– Какая чушь! – вдруг заговорил Янушевский. – Я ухожу и еще раз заявляю, что отказываюсь от каких-либо обвинений. – Он решительно шагнул к дверям.
– Гражданин, вернитесь! – грозно гаркнул на него милиционер. – Извольте предъявить ваш документ!
– Запиши! – поучительным тоном сказал Алексеев милиционеру. – И ежели он не признает себя потерпевшим, то от свидетельских показаний отказываться не имеет права. Я, как ответственный съемщик квартиры, и остальные жильцы дадим от себя характеристику этой гражданки…
Когда Алексеев, Кантор и милиционер вышли из наших комнат, отчаянию Янушевского не было границ.
– Ради Бога, не волнуйтесь! – говорил он мне. – Это дело выеденного яйца не стоит!.. Когда нас вызовут в милицию, я сам буду в роли вашего юриста-защитника, затем мы пойдем с Николаем Алексеевичем… наконец, его имя… известность…
Васильев вернулся домой, громко хохоча. Янушевский отыскал его на аэродроме и все ему рассказал. Васильев отнесся к поступку Алексеева как к нападкам злобного, мелкого животного.
Свободное копирование
