Александра Ипполитовна мгновенно среагировала на телеграмму и посланное вслед письмо. Она, это делает ей честь, поняла, что все меры, принятые ею, не принесли желаемого. А меры те были суровые, за которые невозможно судить. Получаемыми от меня письмами Варюшка делилась с матерью. Та понимала по рассказанному, что меня ждет дальше в моей каторжной жизни и что ждет ее дочь. Надо было принимать решительные меры – уговоры бесполезны. Редкие мои письма Варюшка перестала получать. Нет писем. Нет и снова нет. А письма шли и приходили, и уплывали через унитаз, разодранные в клочья. Я пишу за всех умерших, пишу, опуская их в трепещущую грудь вольнонаемной аптекарши, а они плывут себе и плывут, смытые струей, исчезая бесследно в сточных водах вместе с дерьмом, а с ними плывут две жизни, две судьбы, наперекор ее силе. Идут в тоске, в недоумении месяцы, слагаясь в год, в другой. Уговоры уже не те, что были раньше. Перестань метаться, перестань ждать! Он наверняка погиб. Чем объяснить молчание? Нечем больше. Одна и та же мысль, одни слова. Вероятнее всего, погиб! Сжимается сердце, хоть еще ждет, хоть на что-то надеется, но иссякают силы, наступает безразличие. «Ямщик, не гони лошадей, мне некого больше любить». Жизнь подбрасывает парня, который домогается, ищет, получает отпор, но с каждым днем слабеют силы, а с ними и отпор. Я не люблю тебя, я другого любила и люблю. Но его же нет, он давно погиб! Что ждать? Что?.. Дома все твердят одно: пора решать свою судьбу. Есть человек, он домогается настойчивей и настойчивей. Все, как в темном омуте, и вдруг открытие, подтверждение смутных предчувствий, давно живущих в душе.
«Моя мать – не твоя, Борис Иванович – не твой отец! Ты – подкидыш, найденный, в газету завернутый. Тебя взяли, пожалели, вскормили и вырастили, моя мать – не твоя, и ты обязана, слышишь, обязана успокоить их старость, на добро ответить покорностью. Ждать тебе больше некого: он погиб. Надо на этом успокоиться, поставить крест и выйти замуж, благо есть за кого», – сопротивление сломлено, вопрос поставлен ребром ее старшей сестрой. «Ты не должна, а обязана». Что ответить, что сказать? Тайна открыта. Жестоко, как сама жизнь! Предчувствия не обманули.
«Я – круглая сирота, и те, кого я считала родителями, – благодетели. Алеша ушел из жизни, он исчез и, быть может, погиб, как многие». ЗАГС, скромный стол, бутылка вина, поцелуи, пожелания. Чужой человек вместо любимого открывает врата жизни. Выкидыш! Судьбою неумолимой все предусмотрено, все предугадано, только мы этого не знаем, и слава Богу! Узнали бы, и погасла жизнь.
Свободное копирование
