Преодолели болото и углубились в лес. По всем данным, немцы были близко, и мы стали продвигаться осторожно. На лесной дороге смутно разглядели идущих навстречу людей. Спрятал своих в кустах и стал поджидать – оказались тоже из числа окруженных. Они сообщили нерадостную весть – разрыва в кольце окружения не было, а попытка прорыва окончилась неудачей с потерями в личном составе. Собрав скудные сведения, повел группу дальше. Скоро лес начал редеть, и мы вышли на опушку – впереди были немцы!
Размещаемся в невысоком ельнике, и я выделяю в разведку две группы по два человека и то с трудом, так как большинство крайне пассивны. Пока я давал задание разведке, все остальные заснули. Через час-полтора обе группы вернулись и доложили о примерном расположении нескольких огневых точек противника. Разрывов в линии обороны не было обнаружено. Посоветовавшись с майором Первых (он служил вместе со мной на границе в должности начальника участка строит5льства оборонительных сооружений), принимаю решение двигаться в район, обследованный первой группой. Ее старший, энергичный воентехник 2-го ранга (забыл его фамилию) уговаривает попытаться проскользнуть, а в крайнем случае пробиться с боем через кольцо окружения. Однако слабое вооружение (4…6 винтовок и дюжина пистолетов), открытая местность и тяжелое состояние большинства заставляет отказаться от этого рискованного предложения. Кроме того из головы не выходит мысль о том, что даже при легком ранении создавалось безнадежное положение, так как помощи ожидать было неоткуда. Оставались либо плен, либо самоубийство.
Приближается рассвет, и мы отходим в лес, чтобы скрытно пробыть в нем до следующей ночи, которая, как я думал, должна стать решающей в судьбе нашего отряда. В густом ельнике под моросящим дождем легли отдохнуть. Состояние, усугубленное оторванностью от организованных воинских частей, ужасное; большинство считает себя погибшими. Я долго не могу заснуть, думая о выходе из создавшегося положения и теряя последнюю надежду.
Никогда еще до этого, да и после, в трудные и опасные минуты жизни на войне у меня не было такого тяжелого душевного состояния, доведенного до предела чувством ответственного за жизнь отряда. Мерзкая осенняя погода как бы подчеркивала безнадежность нашего положения.
Тяжелый сон длился недолго – было сыро и холодно, а одеты все были в летнюю форму. Скромно подкрепились хлебом, взятым в последний момент с уничтожаемых автомашин.
Утром наступает некоторое просветление в нашей обстановке: то тут, то там появляются группы бойцов и командиров. Какой-то капитан формирует саперный батальон по заданию генерала, и мы присоединяемся к ним. В нас вливается уверенность – мы не одни, а самое главное – появились признаки организованности.
В середине дня по лесу начали вести огонь вражеские минометы. Мы рассредоточились и как раз вовремя – налетела авиация! Часть наша растаяла, и опять все стало, как утром.
Внезапная удача! Мимо нас двигается на восток целая дивизия. Мы подходим к временно остановившемуся штабу. Недалеко идее бой, свистят пули. В этой обстановке нам дают задачу – сопровождать автомашины с предварительной разведкой пути. Бой начинает смещаться вправо, и вместо движения на восток мы следуем на юг и даже на юго-запад. Замешкавшись с выбором дороги, мы упустили автомашины, которые, поддавшись царившей панике, рванулись вперед и увязли в болоте. За это один из командиров набросился на меня и грозил расстрелять. Я собрал оставшуюся часть группы, так как остальные, в том числе майор Первых, ушли вперед, и стал вытаскивать застрявшие в болоте машины. Немцы, вероятно, заметили нас и открыли огонь из минометов. Во время вытаскивания одной из автомашин уже знакомый свист стал быстро нарастать, и едва мы упали на землю, как в нескольких метрах от меня в землю врезалась мина и … не взорвалась! Последнюю автомашину, после полной потери сил (сказались голодание и бессонные ночи) пришлось бросить и, стараясь больше не попадаться на глаза начальству, двинулись за ушедшими вперед, на юг. Пройдя и проехав около двух километров, попали в лесок, который служил сборным пунктом.
Вечерело, пошел мокрый снег. Командный состав собрали на совещание, которое проводил бригадный комиссар. Он обрисовал нам обстановку и поставил задачу: формировать боевые подразделения и прорывать вражеское кольцо. В окруженных частях было несколько генералов, поведение которых оставляло желать лучшего – они практически не руководили подготавливаемой операцией. Бригадный комиссар, что меня очень удивило, подверг резкой критике перед нами не только за глаза, но и сказал прямо в лицо одному подошедшему подвыпившему генералу. Видимо, эта критика их всех несколько образумила, и они взялись за дело. Началась подготовка боевых групп, которые немедленно отправлялись на передовую.
Я со своей группой попал в отряд по охране тыла, которым командовал военком Галкин. Началось томительное ожидание в хвосте нашего большого обоза, в то время как с запада приближалась канонада, появились трассирующие пули и осветительные ракеты – нас поджимали сзади.
