Я в декабре 1953 года собрался и поехал в Ташкент и пробыл там месяцев семь-восемь, и там за одну зарплату я был делопроизводителем, личным секретарем и иподиаконом. Работы было по горло, но все-таки было интересно.
Ермоген не такой человек, с которым быстро сходятся, но все-таки я его искренне любил. По-моему, он тоже ко мне был весьма расположен. А потом в 1954 году я снова подал заявление…
Да, в Чернигове я написал Ворошилову (помните стихотворение: “Климу Ворошилову письмо я написал…” — и вообще такая легенда существовала). Я и написал туда, писал и в Ленинград еще до этого. — Штампованный ответ, открыточки, где-то они, по-моему, даже валяются, что “не представляется возможным вас прописать, город режимный” и т. д.
Написал я Ворошилову. Конечно, это опять было передано в какое-то ленинградское учреждение, оттуда опять вежливый, но четкий отказ. Потом перестал писать, понял, что это неспроста.
Свободное копирование
