Кончил я первый курс, хотя и без стипендии, но все-таки хорошо, успешно. Англичанка у нас была замечательная и курс у нее был замечательный. В конце первого курса мы должны были уже пересказывать тексты на пятнадцать тысяч слов. Все получалось хорошо, она просто молодец была. И после окончания первого курса я сразу зачислился в одну университетскую лабораторию, заниматься коллоидной химией, так что лето у меня прошло в занятиях. Потом начался второй курс.
Тут пошли трудности, потому что я ведь должен был посещать все лекции. А в какое-то время надо было подготовить лабораторию для очередного занятия какого-то курса. И ничего, я бы, пожалуй, успевал. Там электронный микроскоп стоял, еще какая-то аппаратура интересная, хорошая. Но по обязанности лаборанта мне приходилось ездить за жидким кислородом куда-то на край города. И получилось один раз так, что мне и куда-то ехать совершенно необходимо, там тысячи бумаг надо было собирать и везти этот кислород в специальном сосуде, он же минусовую температуру имеет, и подготавливать лабораторию к очередному занятию. Я спросил доцента, декана, как быть. А он ни с того ни с сего вдруг как разорался на меня, как разорался! Он какой-то был не русский, татарин был. Может быть, он даже и хороший был в науке, но характер у него, как я позже узнал, был плохой. Он кричал на девчонок, что жили в общежитии, так, что я слышал его ор. И будто бы даже какую-то он так обругал и так задел ее за живое, что она, кажется, покончила с жизнью, повесилась от этой беды. Не знаю, так это или не так, но на меня он так орал, что, оказывается, полфакультета слышало. Я даже не знал, что он так может орать, чуть ли не на грани матерщины. Я был в недоумении, я не ожидал от него такой грубости и вообще — что делать, когда действительно надо и то и другое успеть… Оказалось, он под горячую руку подмахнул приказ о моем увольнении. А тут кто-то шел в главный корпус, и эту бумагу сразу туда затащили. В общем, я моментально оказался и без работы, и отчисленным из университета после первого курса, в начале второго, через месяц-полтора. Если бы захотеть бороться, то, может быть, чего-то и можно было добиться, но мне этого не хотелось совершенно.
Свободное копирование
