Читателям, конечно, известно поведение наших персидских гостей в императорских дворцах обеих столиц. Ведь шах это император и его свита, а чем они разнятся от татарина и его окружавших военноначальников?..
Странно! Во всех больших городах востока, где только я останавливался на некоторое время для своих наблюдений, как корреспондент "Нашего Времени", даже на иных военных и коммерческих судах, считали меня секретным ревизором. Наша русская ревизорская болезнь, породившая знаменитого "Ревизора" Гоголя -- занеслась Бог весть каким образом и на восток, разумеется в тамошние русские кружки, и в море. Мне намекали, что я "должно быть ревизор", многие высокопоставленные личности. Иные думали, что я корреспондент "Колокола" (бывшего тогда в апогее своей силы и славы). Письмо к Герцену о невежливом поступке главного командира нашей Бейрутской эскадры, так называемого "Морского бога", Ивана Ивановича Шестакова, с одним коммерческим судном,-- приписывалось мне. Герцен советовал ему смирить гордыню и быть со всеми вежливым, говоря, что у него имеется шесть писем, о том же лице, которых он печатать не станет, в надежде исправления "Морского бога", но если он не исправится, то они будут непременно напечатаны. Из Петербурга получено замечание эскадре. Шестаков стал совсем другим человеком, даже, как говорили офицеры, и как это вообще бывает, пересолил в нежностях, что главному командиру неприлично...
Автором и этих шести писем, якобы лежащих в редакции "Колокола", считали тоже меня"... "Морской бог" был со мною холоден.
Свободное копирование
