Летнее время в основном проводили в поле, там спали и питались. Жили в шалашах, сделанных из свежего сена. Приятно пахло свежим сеном. Комары не давали покоя. Устраивали самокуры, чтобы отгонять комаров. Но все равно так было приятно спать в поле на свежем воздухе.
У моих родителей при возвращении в деревню появился интерес к жизни. Она стала новой коллективной. Отец и мать были загружены работой. В деревне все делалось сообща, коллективно.
Тятя работал сторожем на базе, а мама в бригаде растениеводства. Отцу очень нравилась работа. Он был вроде как завхозом, следил за порядком и выдавал сбрую. Всегда был среди людей, в коллективе, свой недуг он вроде перестал замечать. Отдавал свой долг колхозу в меру своих сил и возможностей.
К осени мы купили себе избу. Продали сено, которое я накосил, и часть добавили. Правда изба была маленькая для нашей семьи, где-то шесть на четыре метра, но мы и этому были рады. Ограда и огород были большими, где-то 60 - 80 соток, под картошку и овощи.
Мы всегда были обеспечены на зиму, а излишки продавали. На эти деньги родители покупали, что-нибудь из одежды и обуви себе и нам.
Денежных средств в колхозе не было. На трудодни, если давали деньги, то только после окончания года и не всегда, а, если давали, то очень мало. Колхоз в то время еще был малочисленным и бедным.
В 1939 году нас постигло несчастье. Наш отец работал на базе, разогревал смолу для промазки ремня прогона на конную молотилку. Отравился парами гудрона, заболел. Проболел более двух лет и умер 28 ноября 1940 года. Потеря отца очень отразилась на нас всех.
Тятя у нас был очень душевный внимательный человек. Он нас воспитывал к добросовестному труду. Был очень честный. Не любил корысти и хвастовства. Следил, чтобы мы не брали чужого. Презирал всякое мелкое и крупное хищение.
Однажды, был такой случай, из нашей деревни уехали одни в город, а свой дом закрыли, а окна закрыли на ставни и забили гвоздями. Я играл со своим другом Иваном Девятовым (ныне покойным, погибшим в 1941 году под Львовом) возле этого дома. Вот мы и решили вывернуть на ставнях оконные крючки и принесли к нам домой. Иван был старше меня на два года, он побоялся нести крючки домой, у него отец был очень строгий, а я не подозревал, что мы сделали неправильно.
Мой отец увидел крючки и спрашивает, где я их взял. Я ему рассказал, что мы с Ванькой их там вывернули. Он мне ничего не сказал. Пошел, взял ремень и подозвал меня к себе. Я подошел к нему. Он схватил меня, зажал мою голову между своими коленями и так отпорол меня ремнем, что я несколько дней не мог сидеть, и приказал немедленно с Иваном эти крючки поставить на место, а, если Ванька будет сопротивляться, он расскажет его отцу.
Конечно, после этого случая мы крючки поставили на место. Это грозное предупреждение отца на всю жизнь осталось в моей памяти.
