Родители Ханки поселились в Ровно. Я на некоторое время выехал из Ровно. Когда я вернулся, мой первый визит был к родителям Ханки. Я был поражен неожиданной радостью — Ханка была дома, у своих родителей. Был вечер, мать приготовила постель, чтоб уложить Ханку спать. Я был безгранично рад благополучному возвращению Ханки из дикого леса и от совершенно чужого крестьянина.
Ханка уже лежала в постели, а мать рассказывала мне подробности о том, как она отправилась разыскивать Ханку и как ее нашла.
Ханка была у крестьянина всего несколько дней. Дети крестьянина невзлюбили ее, и когда родители уходили работать в поле или лес, дети били Ханку, гнали ее из хаты.
Однажды, когда стемнело и крестьянин возвращался с работы, Ханка побежала ему навстречу, остановила его и сказала, что ей очень плохо у него, что больше оставаться у него не хочет и рассказала, что его дети бьют ее.
— Куда ж ты хочешь идти? — спросил крестьянин.
— Запряги лошадь и вези меня туда, где мне будет хорошо, — ответила Ханка.
— Но куда ж тебя везти?
— Я тебе покажу.
— Но как я могу везти тебя, когда на всех дорогах орудуют бандеровцы и они еще подумают, что ты еврейское дитя.
— Уложи на повозку много сена и соломы, — советовала ему умная Ханка, — и я зароюсь в ней.
На следующее утро крестьянин запряг лошадь в повозку, уложил туда много сена и соломы, и Ханка зарылась в нее, сказав, чтобы он повез ее в село Мульчицы, а там в лесу она сама укажет ему дорогу.
Он поехал в Мульчицы. Когда приехали в Мульчицкий лес, Ханка высунула свою головку со светло-рыжими волосами и указала ему на узкую дорожку, по которой он должен ехать. По этой дорожке они доехали до развилки. Ханка ему опять указала, на какую дорогу свернуть. Они проехали мимо деревенского кладбища и остановились у хатки.
— Не эта хатка, а вот та хатка мне нужна, — крикнула Ханка с радостью и указала пальцем.
Крестьянин подвез ее к «той хатке», что стояла в ольшанике. Как только подвода остановилась, вышла Татьяна и, увидав Ханку, крикнула: «Ханка! Мое золотко!» Крестьянин снял Ханку с повозки, и она с радостью забежала в хатку, как к себе домой.
Крестьянин уехал, а Ханка осталась у Татьяны. Татьяна берегла Ханку с величайшей преданностью и любовью.
Татьяна рассчитывала, что Ханка останется у нее, как родное дитя, думая, что родители ее погибли в боях с немцами. Она водила Ханку в деревенскую церковь. Но у Ханки глубоко в душе тлел «еврейский уголек», и она никогда не заходила в церковь. Она оставалась на церковном дворе и играла с мульчицкими девочками. У Татьяны была мысль крестить девочку, и она эту свою мысль доверила священнику, но священник удержал Татьяну от этого шага, говоря, что родители Ханки могут вернуться.
Свободное копирование
