авторів

1427
 

події

194041
Реєстрація Забули пароль?
Мемуарист » Авторы » Pavel_Akselrod » Гимназические годы - 6

Гимназические годы - 6

01.10.1866
Могилёв, Могилевская, Беларусь

У меня сама собой возникла настоятельная потребность делиться своими новыми впечатлениями и настроениями с теми, кто мог бы воспринять их, или в ком я замечал хотя бы зародыши способности разделять их. Но среди гимназистов моего класса (4-го) я таких не встречал.

За редкими исключениями, это были лентяи, остававшиеся по 2 года в классе. Мои одноклассники были на два-три года моложе меня: ведь обычный нормальный возраст для вступления в первый класс был десятилетний, а мне, когда я был принят в первый класс, было больше 13 лет. Большинство из них было в некоторых, а, может быть, и во многих отношениях развитее меня, или точнее, получило дома от родных и знакомых гораздо более широкий круг элементарных представлений и понятий о мире и русской жизни, чем я. Я, например, чуть не только в третьем классе услышал о крепостном праве, об освобождении крестьян от него. И об этом событии, как и о самом крепостном праве, я не имел сколько-нибудь конкретного, ясного представления. Не помню, насколько я подвинулся вперед в этом отношении в 4-ом классе гимназии. Между прочим, как скудны были мои «знания» и конкретные представления о жизни за пределами узкого круга, в котором я жил, можно судить по тому, что только во время переходных экзаменов из 4-го в 5-ый класс я впервые услыхал о существовании железных дорог, – услыхал по тому поводу, что в 6-ом или 7-ом классе ученикам задано было сочинение на тему: – «О пользе железных дорог».

Как бы то ни было, – среди 13- или 14-летних мальчиков, каковыми было большинство учеников 4-го класса, я не мог встретить сочувствия новым мыслям и стремлениям, волновавшим меня. Не мешает отметить тут и то обстоятельство, что и в этом классе ученики отнюдь не забывали, что я – «жидок», и что большой товарищеской близости у меня с ними не было. Только с одним учеником – не помню, 5-го или 6-го класса – Туром я как то сблизился и даже подружился.

По прежнему близкой, родной мне средой, в которой я мог бы иметь друзей и встречать сочувствие своим мыслям и настроениям, была еврейская. К тому времени, о котором у меня теперь идет речь, русская грамота была уже довольно сильно распространена среди могилевской еврейской молодежи – главным образом, в зажиточных слоях. И чуть не большинство родителей сознавало необходимость умения читать и писать по-русски, знания арифметики, и т. д. Продолжая по-прежнему главные усилия и средства употреблять на то, чтобы дети (мужского пола) корпели над священными книгами и, в особенности, над талмудом (в зажиточных семьях до самой женитьбы), не совсем бедные евреи нанимали учителей для обучения детей и русской грамоте, и, вообще, предметам элементарного образования. Учителя эти почти сплошь вербовались из среды молодых евреев, окончивших среднее еврейское казенное училище, или из еврейских гимназистов, которых, впрочем, во время моего пребывания в Могилеве, можно было перечесть по пальцам. Таким учителем стал и я, начиная с третьего класса. А в четвертом, в особенности же в пятом, я приобрел, или начал приобретать, исключительную популярность среди учащейся еврейской молодежи. Но этой «популярностью» я обязан был не своим преподавательским способностям, которых, как я впоследствии понял, у меня вообще не было, или, во всяком случае, было не больше, чем у других учителей, дававших частные уроки еврейским детям. Я ее приобрел, благодаря беседам, в которые я вступал с наиболее интеллигентными и любознательными учениками после уроков. В этих беседах я касался вопросов, фактов и событий, волновавших меня и возбуждавших или способных возбудить интерес и любопытство ученика. В большинстве случаев, в беседах этих затрагивались вопросы религии, национальные традиции, обычаи и предрассудки, господствовавшие среди евреев.

 

Не помню, руководился ли я при этом с самого начала определенной целью, какими-нибудь ясными соображениями, или же начал так пользоваться уроками случайно, толкаемый, быть может, инстинктом. Как бы то ни было, но мало-помалу, моя примитивная «просветительная» деятельность приняла характер осмысленной, вполне сознательной работы над приобщением русского еврейства, то есть, пока, местной учащейся еврейской молодежи, к культурному миру, воплощавшемуся для меня в Белинском, Тургеневе и его лучших героинях, и конечно, также в Хлебникове.

Дата публікації 28.06.2016 в 13:19

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридична інформація
Умови розміщення реклами
Ми в соцмережах: