Вечером выехали в Карши…
И вот мы здесь. Работает пока только Нюси на трёх ставках. Мне обещают работу в школе. Мама ведёт хозяйство, готовит изысканные восточные блюда и учится говорить по-узбекски. Кушаем фрукты и жалеем, что не остались в Бузулуке!..
Карши оказался весёлым зелёным городком, в котором нас прекрасно встретили: для начала поселили в общежитии школы медсестёр, дали всё необходимое. Потом мы переехали в квартиру – две комнаты в чисто узбекском стиле, т.е. с кирпичным полом. Квартира эта была в ряду других квартир, выходящих в один общий двор. Всё это сооружение было обнесено глухим дувалом, под которым протекал довольно большой арык. В этом арыке купались коровы и люди, полоскали бельё и брали воду для еды и питья. Над крышей нашей квартиры росло огромное тутовое дерево, и мы часто забирались на плоскую крышу и, лёжа там, ели вкуснейшие ягоды. Они, кстати, были большим подспорьем в нашей довольно голодной жизни.
Нюси работала в больнице, меня же, как ни странно при таком наплыве эвакуированных учителей, приняли в школу, правда, на полставки и учителем не географии, а биологии. Но в биологии я разбиралась довольно слабо, а из ботаники, которую я преподавала в 6-х классах, я знала только, что цветок состоит из лепестков, пестика и тычинок.
Поэтому, промучившись в этой школе год, я уволилась. Как раз в это время образовалась новая область – Кашкадарьинская, в неё вошла часть Бухарской области. Появились новые областные организации, в том числе и ОблОНО. И я пошла работать методистом в областной методкабинет. Пока я работала в городе, всё шло более или менее гладко. Но однажды меня послали в командировку в какой-то кишлак, обследовать школы. Со мной поехал ещё один работник, узбек. Поехали мы не самолётом, не поездом и даже не машиной, а на арбе, никакого другого транспорта туда не было. Мы вдвоём обследовали одну школу, потом мой напарник поехал в другую, а мне предоставил обследовать третью. И вот тут-то выяснилось, что я ничего сделать не могу, потому что не знаю узбекского языка! А в той школе никто не знал русского. Кое-как с помощью жестов и мимики выяснив положение, директор школы решил отправить меня домой, предоставив в моё распоряжение ишака. Взгромоздившись на этого ишака, я проехала около километра, потом он встал. Никакие уговоры, никакие понукания, ни даже мои слёзы отчаяния не могли сдвинуть его с места. На моё счастье, на дороге показались какие-то люди, они каким-то непостижимым образом заставили этого ишака пойти, и он довёз меня до города. Наверное, и он знал только узбекский язык! После этого случая меня с треском уволили, как не владеющую местным языком. На этом закончилась моя деятельность на ниве народного просвещения в Узбекистане.
Между тем наступила осень, и пришла пора моей сестричке рожать. Из-за нехватки врачей она ни одного дня не была в декретном отпуске и родила прямо на работе во время дежурства. Родилась очаровательная рыжеволосая девочка, которую мы назвали Мариной. Но у Нюси начался мастит, и она не могла её кормить. Пока Нюси лежала в больнице, заболела мама, и её тоже положили в больницу. Нюси попросила меня забрать Марину домой, что я и сделала, хотя понятия не имела, как обращаться с грудным ребёнком. Как ни странно, всё у меня получилось довольно успешно, и я ухаживала за Мариной, пока Нюси и маму не выписали из больницы.
Свободное копирование
