В новом номере мы должны были исполнять сложные трюки на высоко установленном вращающемся аппарате, действительно внешне напоминающем гигантский семафор. Для этого нового номера многое даже нам, опытным цирковым артисткам, надо было освоить заново. Помогло то, что с самого детства на репетициях я пробовала себя в разных жанрах: ездила на лошади, влезала на верхушку перша, взбиралась на самые высокие трапеции. И только никогда не могла решиться войти в клетку ко львам или тиграм.
Однажды мне захотелось пройтись по канату. Забравшись на мостик артистов Свириных, я с большим трудом прошла по канату на противоположную сторону. Стыдно цирковой артистке сознаваться, но мне было страшно, пугало неумение владеть шестом, необходимость падать в сетку.
Теперь же мне предстояло работать в номере, требующем канатоходческого умения да еще на движущейся аппаратуре. Уже через несколько месяцев после начала репетиций Марта хорошо владела балансом, проносила партнеров, стоящих у нее руками на голове или же в стойке голова в голову. Клара научилась ездить по канату на велосипеде, и мы использовали это в работе. Я была по-прежнему верхней, поэтому меня больше носили и возили по канату.
Во время одной из репетиций я, проделывая у станка балетные движения, напевала модную песенку. Вдруг меня позвали к телефону, и я услышала голос начальника Главного управления цирками. Он предложил использовать мои балетные способности под куполом цирка на новом аппарате и одновременно исполнить там наверху какую-нибудь песенку. Мне понравилась эта мысль, и я обещала о ней подумать.
А через день я уже пробовала свой голос у преподавательницы пения К. А. Апухтиной. Никогда не думала, что занятия вокалом столь трудны и кропотливы, но желание постичь и это искусство было так огромно, что я начала усиленно заниматься.
Когда наш «семафор» был доставлен с завода в цирк, вся черновая работа была уже закончена, оставалось приступить к репетициям на аппарате.
Увидев «семафор» на манеже, мы были разочарованы. Артисты посмеивались над нами, шушукались. Действительно, аппарат выглядел громоздко и непривлекательно. Нашим первым испытателем всегда был Папазов. И на этот раз он прошел по узкому ребру «семафора», который вращался при помощи лебедки. Затем рискнула и я. Аппарат вибрировал, выбивая дорожку из-под ног; я чувствовала неустойчивость, о репетициях на нем трюков пока не могло быть и речи. Нужно было ослабить вибрацию. Когда все отрегулировали, мы по своей старой традиции стали репетировать в очень ранние часы — с шести до восьми утра, избегая присутствия других артистов.
Свободное копирование
