Три месяца спустя Марта снова приступила к работе на двойной проволоке, а еще через некоторое время отец решил включить в номер нашу мать, Татьяну Павловну. Начались репетиции, появились новые трудности. Мама боялась высоты, нелегко ей было исполнять трюки на проволоке; каждая репетиция заканчивалась спорами. Маме были не по душе эти репетиции, но отец, всегда упрямый и редко менявший свои решения, был настойчив. Он хотел, чтобы мама работала с нами. Такая настойчивость необходима в цирке. Твердая воля отца очень помогала нам в работе, благодаря ей мы делали часто то, что вначале казалось неосуществимым. И на этот раз упорство отца победило — мама поборола чувство страха и начала выступать вместе с нами.
Нужно сказать, что до 1936 года мы не очень задумывались над красотой своего номера, не обращали внимания на то, что не все в нем эстетично. Старались выполнять наиболее трудные трюки, которые и хороший акробат-мужчина не всегда мог сделать.
Но в 30-е годы в цирке активно начались поиски новых форм, которые отличали бы наше искусство от буржуазного. Конечно, не обошлось без перегибов. Костюм с блестками кое-кто рассматривал как наследие старого, буржуазного цирка, красивые балетные движения — как излишнюю рисовку. Под «советским стилем» понимали упрощенные костюмы, отказ от изящных движений. Почти везде было запрещено исполнение легкой музыки, сопровождавшей номера.
Я помню, что в одном городе нам запрещали выступать под фокстрот, в другом — на музыку не обращали внимания, но браковали костюмы с блестками. Иные артисты, растерявшись от всех этих требований, стали выходить на манеж в трусах и майках. Даже жокеи негры Багри Кук выходили в чисто спортивных костюмах. Цирк начал утрачивать свою яркость.
Но художественные советы, существовавшие тогда при цирках, делали в то же время и очень много полезного: они заставляли даже самых консервативных артистов задумываться о своих номерах, активно искать новые формы советского циркового зрелища.
Свободное копирование
