* * *
2. ПОЧЕМУ ОНА ЛЕТНЯЯ ?
Возможно потому, что в отличие от очень красивых, капитальных построек конезавода, сложенных из хорошо обожженного красного кирпича с толщиною стен, как утверждает "Путеводитель музея Хреновое", в 95 сантиметров, "Летняя усадьба" представляла собой пример деревянного зодчества России конца ХVIII века. В центре ее стоял громадный (возможно мне, тогда еще маленькому мальчику, это только показалось) главный корпус - "Курзал", предназначенный, как говорили, в качестве апартаментов для самой царицы и ее фаворита. По периметру он был опоясан широкими верандами с изящными балюстрадами, с затейливой вязью наличников на высоких стрельчатых окнах, весь в каких-то причудливых надстройках и портиках на втором и третьем этажах, с накладными деревянными колоннами, витражами и фигурными пилястрами. Теперь я думаю, что был он не столько образцом зодчества, сколько вычурности и безвкусицы, но тогда он казался мне верхом великолепия.
Особенно поразили меня действительно очень красивые многоцветные витражи на высоченных, в два этажа, окнах просторного зала, показавшегося мне тогда не просто большим, а воистину колоссальным, хотя по нынешним меркам был он, наверное, весьма скромным. Но, как известно, детское восприятие окружающего не идет ни в какое сравнение с тем, как воспринимают его взрослые люди, и мне теперь вполне понятно то потрясение, которое я пережил тогда при виде этого "чуда".
Фасад Курзала смотрел прямо в степь. А сам дворец и еще с полдюжины небольших, но очень добротных и красивых, сложенных из сосновых бревен, домов - пятистенок, служивших в наше время жильем для персонала санатория и, в том числе, семьи директора, стояли прямо среди вековых мачтовых сосен нетронутого дремучего бора, между которыми были проложены аккуратные пешеходные дорожки.
Был в санатории точно такой же, как и в Макаровке, хозяйственный двор, с точно такими же хозяйственными службами и точно такой же водокачкой, "дизелем" и "динамОЙ", вокруг которых колдовал точно такой же, а может быть и тот же самый, Карл Карлович с такой же масленкой в руках. Вот только своего огорода и пашен в этом санатории уже не было. Видимо, необходимость в них к тому времени отпала.
Сколь я разбираюсь в медицине, лучшего места, с точки зрения климатотерапии, для лечения легочного туберкулеза найти было просто невозможно. До сих пор помню ощущение какой-то внутренней радости, когда сухой, кристально чистый воздух безбрежной ковыльной степи, смешанный с густым скипидарным ароматом нагретого солнцем естественного соснового бора и неповторимыми запахами полевых цветов, словно туман, окутывают тебя покоем и миром.
Однако, работал этот санаторий только в теплое время года с середины апреля до середины октября. Происходило это, как я теперь понимаю, не потому, что в Курзале и в домах для врачебного персонала, приезжавшего работать в этот санаторий только на летние месяцы, не было устроено печное отопление, а потому что главный лечебный его фактор - климатотерапия, зимой просто отсутствовал. К тому же надо помнить, что в те годы еще не существовало ни хирургических методов лечения туберкулеза, ни сульфаниламидов, ни антибиотиков, и климатотерапия, наряду с наложением пневмоторакса, была важнейшим методом борьбы с этим тяжелым заболеванием. И если климатическая компонента лечебного комплекса в зимние месяцы исчезала, то и больным туберкулезом в это время года в Хреновом делать было нечего. Разумеется, мне это сейчас ясно и понятно, а тогда, как я вспоминаю, мне очень не понравилось, что на зиму пришлось переехать из санатория в деревню, сняв для этого квартиру в сельском доме у какого-то работника конезавода.
Свободное копирование
