Вскоре после того, как мы переехали в Камуэн, папа ушёл в плавание. Мы остались с мамой вдвоём. Мама разрешала мне спускаться на террасу. Когда я в первый раз вышла на террасу, собралось много детей. Они меня окружили, расспрашивали о чём—то, но, конечно, я ничего не понимала, т.к. не знала французского языка.
Поначалу я была в отчаянии и со слезами на глазах кричала маме, которая из окна второго этажа наблюдала за мной: "Мама, я ничего не понимаю". Это был уже конец 1922 или начало 1923 года, я уже успела, общаясь на пароходе с русскими, выучить русский язык. Мама тоже говорила со мной по русски, как и с папой.
Но иногда я всё таки обращалась к родителям на польском языке. За два месяца, когда папа был в рейсе, я научилась говорить на французском, забыла польский язык и с мамой говорила только по русски. Когда папа вернулся, он был огорчён, что я забываю польский язык. Со своей национальностью я не сразу разобралась.
Я хорошо знала, что мой отец русский моряк, что я принадлежу к тем людям, которые являются русскими, которых приютило французское правительство в трудное для нашей страны время. При чём же здесь польский язык? Мама пыталась объяснить, что в России живут не только русские, но и другие национальности, что бабушка полька и мама полька, что нужно знать русский язык, но и язык мамы забывать нельзя.
Помню такой случай: зашла вместе с подругой-француженкой к ней домой. Сказала, что я русская из Одессы. Её бабушка сказала, что она не знает такой страны. Тогда я спросила, знает ли она Польшу? Она ответила: Oui, la Pologne je sait, ce sout nos allie. (да, Польшу я знаю, это наши союзники).
Папа считал себя русским, очень любил Россию, любил Одессу, его очень волновали глобальные мировые проблемы. Вечерами, когда приходили к нему некоторые друзья и просто сослуживцы, мама приготавливала небольшой ужин, ставилась бутылка вина. Вино было во Франции самым доступным предметом, особенно "Рут", красное вино. За столом начинались разговоры, рассуждения, высказывались определённые надежды. Я с детства внимательно слушала разговоры взрослых, пыталась вникнуть в их содержание до тех пор, пока мне не начинало казаться, что папа и его друзья находятся на большом отдалении от меня, и тогда мама видела, что я засыпаю, и отправляла меня в постель.
Свободное копирование
