Если я спрошу себя в настоящую минуту, что дал мне университет за 4 года моего пребывания в нем, то я должен буду по чистой совести сказать, что он не сделал из меня юриста. Любой немецкий студент выходит с большими познаниями в области цивилистики и криминалистики. Но зато он свободен от обременения своей памяти целым рядом данных, без которых может обойтись юрист-практик, как и юрист-теоретик. Для него не обязательны ни статистика, ни богословие, ни даже отечественная история. Зато он знает не только римское, но и каноническое право, которого у нас вовсе не читают. Стать доктором utriusque juri {Обоих прав (лат.).} можно было в Германии только под этим условием. Университету я обязан, если не говорить о специальной подготовке по государственному и международному праву, прежде всего и главным образом, моим общим развитием. Он вызвал во мне известные запросы, породил определенные научные воззрения, дал направление моей не только теоретической, но и практической деятельности, оказал на меня не только образовательное, но и воспитательное влияние. И всего этого он достиг не одними лекциями и практическими занятиями, но и открытием мне возможности тесного товарищеского общения, возможности кружковой жизни с людьми, для которых не менее меня было дорого выработать себе определенное миросозерцание с помощью чтений и живого обмена мыслей. Вот почему сводить роль университетов к одним лекциям и семинариям, относиться к студентам как к посторонней публике, с которой профессор входит в непосредственное общение только на экзамене, препятствовать образованию между слушателями научных кружков и сходок, запрещать им посещение лекций на других факультетах, кроме избранного ими, отказываться от всякого личного обмена мнений с ними, от подачи им советов и литературных указаний, — равнозначно сведению университета к роли специальной школы, роли, при которой он не может служить воспитанию и всестороннему развитию подрастающих поколений. Ранняя специализация в моих глазах является не полезною, а вредною. Те, кто пожелает посвятить себя научной работе и углублению в избранный ими предмет, найдут для этого достаточно времени в годы, предшествующие магистерскому экзамену и работе над диссертацией.
Но кто в годы, когда не сформировавшийся еще ум ищет для себя решения основных вопросов жизни и духа, не найдет средств удовлетворить этому вполне естественному желанию на студенческой скамье, — останется навсегда недоконченным в своем развитии человеком. Даже для специальности необходима возможно широкая общая подготовка. А она особенно нужна там, где, как в России, средняя школа оставляет значительный пробел. Харьковский университет оказал мне ту услугу, что позволил мне заполнить эти пробелы и дал мне направление для моей дальнейшей деятельности. И за это, пожалуй, более воспитательное, чем образовательное, влияние, я сохранил о нем добрую память.
Свободное копирование
