Что же касается не стихотворных Валиных произведений, то его мемуары «Светлые силы», которые, к сожалению, остались не законченными, мне близки, понятны и интересны. То же самое могу сказать про повести об археологах «Государыня пустыня» и о рассказах и очерках об археологии «Фата-Моргана». К такому их восприятию я был изначально подготовлен Валиными рассказами о его замыслах и планах.
Когда же Валя поделился со мной своими замыслами писать о Пушкине, я был ошеломлён и удивлён одновременно: ишь, на что замахнулся! И, конечно, был очень заинтригован. Я знал, что еще с детских лет, когда мы с ним от корки до корки прочитали тот заветный пушкинский том, подаренный мне в 1937 году кузиной Таней, Валя был влюблён в Пушкина. Потом, повзрослев, прочитал всё, что было написано Пушкиным, и всё (или почти всё), что было написано о нём. Но одно дело – любить Пушкина, интересоваться им, другое дело – писать о нём, ведь писать можно о чём-то новом, не открытым другими. Такими были мои рассуждения. Я еще не знал, что Валя, много и скрупулезно занимаясь Пушкиным, уже увидел то новое, что еще не увидели, не исследовали и не опубликовали другие. Валя кропотливо трудился. Он рассказывал мне о поездках в Ленинград в Пушкинский дом и работах над пушкинскими рукописями. Если Валю допустили до рукописей великого поэта, то это серьезно, размышлял я.
Очередная встреча с Валей в Москве в 1980 или 1981 году. Интересуюсь, как с Пушкиным. И узнаю, что начало уже сделано: в «Литературной России» (№ 22 от 30.05.80 г.), под рубрикой «Гипотезы, догадки, предположения», опубликована статья Вали «От ямщика до первого поэта» (о том, что такое «лестница чувств» и о двух вновь обретенных стихотворениях Пушкина). Читаю статью и не могу скрыть восхищения. Ай, да молодец Валя! Неужели появился новый пушкинист (потом в некрологе на смерть Вали «Вечёрка» назовет его «блестящим пушкинистом»).
Прошу Валю подарить мне экземпляр еженедельника, но оказывается, это последний авторский экземпляр – всё уже роздано. Валя в нерешительности, но видимо, сжалившись надо мной, отдает мне газету. Теперь она хранится у меня.
Интересная деталь. На этом экземпляре газеты в название статьи «От ямщика до первого поэта» рукою Вали вписано несколько слов, отчего заголовок зазвучал так: «От В. Берестова – ямщика до первого в будущем поэта А. Чернова». От Вали я знал о его дружбе с поэтом Андреем Черновым (кто-то назвал его Валиным учеником), но знаком с ним не был. Очевидно, Чернов хороший поэт, если Валя прочил ему такое будущее.
Как я могу заключить, и А. Чернов питал к Вале добрые чувства и ценил его талант, о чём свидетельствует его статья «Смеется тот, кто смеется за 70», опубликованная в канун Валиного семидесятилетия в «Новой газете». Кстати, в этом же номере еженедельника (№ 12, 30 марта – 5 апреля 1998 г.) сообщается о присуждении Вале учреждённой газетой литературной премии имени А. Д. Синявского «За достойное творческое поведение в литературе».
Валя продолжал работать и дальше над пушкинской темой, о чём рассказывал мне при наших встречах. Пушкиниана его увлекла, она стала ему по силам. Появились новые статьи, и жаль, что не все они у меня имеются. В 1988 г. Валя сообщил мне (я звонил ему, чтобы поздравить его с 60-летием), что очередные статьи будут напечатаны в журнале «Огонёк» и еженедельнике «Неделя». «Неделю» я получал по подписке, и в № 22 от 30 мая – 5 июня прочитал статью «Тени в волшебном фонаре». «Огонёк» № 23 нахожу в газетном киоске, в нём статья «Невольная исповедь Пушкина».
И вот, наконец, Валин двухтомник. Его завершают две (как Валя пишет в предисловии, дорогие ему) работы о Пушкине.
Работы Вали о Пушкине нахожу толковыми, умными и, конечно, интересными.
Итак, новый пушкинист состоялся. Повторю за «Вечеркой»: «блестящий пушкинист»
Не теряю надежды, что не далеко то время, когда будет издано полное собрание сочинений Валентина Берестова, в которое войдет всё, что он успел написать, в том числе дневники и письма.
Свободное копирование
