Это было начало. Генрих Бёлль еще раз вернулся к своему заявлению, когда в конце мая выступал с докладом на конгрессе международного ПЕН-клуба в югославском городе Орхиде. «Франкфуртер альгемейне» сообщила об этом 27 мая в статье Андреаса Разумовского — «ПЕН и границы»:
...Генрих Бёлль в Орхиде высказал пессимистический взгляд на возможности в будущем осуществить конкретные политические цели ПЕН-клуба. По его мнению, положение творческой интеллигенции в Советском Союзе наглядно ухудшается, и создание советского ПЕН-центра в настоящее время для него, Бёлля, непредставимо, «если видеть в хартии ПЕН-клуба минимум нравственных обязательств».
В качестве особенно вопиющего случая Бёлль рассматривает преследование и «разжалование» (как в армии) ленинградского профессора Эткинда. Он лично хорошо знаком с Эткиндом и знает его как человека совершенно аполитичного. Теперь его лишили средств к существованию только вследствие дружеских отношений с Солженицыным и Бродским. Практика советского Союза писателей не имеет ничего общего с элементарнейшими предпосылками ПЕН-клуба или других западных литературных объединений, которые существуют для того, чтобы защищать своих членов от преследований и ущемлений. "Мрачная сторона советского Союза писателей в том, что они сразу же исключают своих членов, едва только те оказываются в трудном положении».
Генрих Бёлль произносил эти слова, еще не зная подробностей дела. Нет, Союз советских писателей не тогда исключил меня, когда я оказался в трудном положении: его руководители активно способствовали тому, чтобы сделать это положение «трудным» и даже безвыходным. Они не просто исключили, выполняя чье-то предварительное решение, — они разыграли комедию политического суда и, ничего толком не зная о предъявленных обвинениях, согласились играть роль инквизиционного трибунала.
Свободное копирование
