Сорок лет одиночества - 48

25 августа состоялось последнее заседание директоров в американский месяц. Протокол подписали быстро. Вопрос о заявлении адвоката Шираха по предложению английского директора решили опять перенести, так как еще не получили ответ от своих юридических советников. Это значит до 8 сентября, то есть на две недели, так как следующий четверг – 1 сентября – смена караулов. Нам это на руку, так как у нас тоже нет определенной позиции. В посольстве нам ничего не посоветовали, ничего определенного также не сказал и юрист из Группы Советских войск в Германии. Решили запросить Москву. В “разном” ни у кого ничего не было, все спешили, устали. Зато у председательствующего целых шесть вопросов. И все о ремонте тюремных помещений. Испортилось отопление в камерном блоке и фактически нельзя регулировать степень обогрева. Облупились стены в коридоре, ведущем в ванную комнату заключенных. В ванной к тому же требует ремонта пол. На это американскому директору указал его генерал во время инспекции. Решили покрыть изношенный пол линолеумом. Затем утвердили смету на ремонт тюремной кухни – 1200 марок. Теперь главным поваром в тюрьме будет работать бывший шеф-повар столичного болгарского ресторана “София”. Мы его внедрили по “рекомендации” болгарских друзей. С 1957 года не проверялось противопожарное оборудование. Поручили это английскому директору. Поскольку каждый год приходится тратить около 4 тысяч марок на подрезание травы в тюремном саду, решили марок за 500 (французский директор Фарион принес проспекты) купить машинку для подрезания травы. Ответственность за ее эксплуатацию выпала на истопника-югослава Кадича. За ним закрепилась репутация лодыря: сытая, всегда заспанная физиономия, внушительных размеров живот, любит выпить, но уж никак не работать. При виде директоров немедленно принимает вид очень занятого человека. Все это знают, поэтому, когда английский директор Бенфилд пошутил, чтобы обязательно купили косилку с мягким сиденьем, тогда Кадич будет чаще на ней ездить, шутка была принята с пониманием.

В сентябре уходит в отпуск санитар Боон. У этого голландца много разных обязанностей. Он открыто не любит заключенных, презрительно называет их “министрами”. Если кто-нибудь из заключенных проявляет какое-то недовольство, например, считает, что ему дали холодный кофе, Боон спокойно забирает его, ставит на электроплитку, а степень нагрева определяет, опуская палец в чашку. Когда Гесс жалуется на боли в животе, Боон делает ему укол дистиллированной воды. И тот, успокоившись, засыпает. Психотерапия. На время отпуска обязанности санитара будет временно исполнять английский врач. Английский директор от имени всех своих коллег поблагодарил председательствующего “за прекрасно проведенный” месяц и гостеприимство в офицерской столовой. Все остальные присоединились, согласно кивая головами.

27 августа на цензуре порезали почти все письмо жены Гесса. Она без конца передавала ему приветы от старых знакомых. Прекрасно знает, что нельзя упоминать в письмах фамилии посторонних, и тем не менее… Вручили Гессу одни бумажные полоски вместо нормального письма.

29-го – ежемесячное заседание врачей. Оно длилось 5 минут! Все живы, здоровы, жалоб ни у кого нет, кроме, как всегда, Гесса. Он предъявлял свои “обычные” жалобы. Все заключенные в американский месяц прибавили в весе, тоже как всегда: Ширах – на 1300, Шпеер – на 500, Гесс – на 2500 граммов. И не удивительно: американцы кормят заключенных теми же продуктами, что и гостей в офицерской столовой. Мы шутили: если у заключенных на обед индейка, значит, и у нас тоже. Американцам выгоднее выписывать продукты из Штатов, чем покупать в Европе. Правда, молоко они закупают в Дании. Оно действительно отличное. Словом, узнать, что на обед в офицерской столовой, можно без труда, стоит лишь зайти в камерный блок (у заключенных обед на полтора часа раньше нашего).