В девять часов вечера получен торжественный приказ о переходе дивизии через границу; вместе с тем предписано передвинуться и нашей бригаде в деревню Ковали, расположенную в Галиции. На рассвете 7 сентября мы выступили из Рожанца и попали под мелкий, густой холодный дождь. Мокро, грязно, тоскливо и пасмурно. По липкой дороге, глубоко и густо продавленной тысячами конских подков и тяжёлых артиллерийских повозок и ящиков, медленно тащился наш парк. Вправо и влево от дороги тянутся мшистые луга, одетые кустарником и ржавыми кочками. Всюду валяются бинты, пропитанные кровью и сорванные, быть может, в предсмертной муке. Вместе с нами тяжело ступают солдаты охранной роты, сопя под тяжестью ранцев, накрывшись мешками, палатками и попонами. Идём час, два. Люди устали в борьбе с клейкой дорогой и с трудом двигают облипшими грязью ногами. Вошли в лес, вновь вышли на дорогу, миновали сожжённую деревеньку, перешли через мостик - и перед нами полосатый австрийский столб, таможня и первая австрийская деревня Буковец. Так 7 сентября в 11 часов 20 минут утра, ровно месяц спустя после отъезда из Киева, головной парк М-ской артиллерийской бригады перешёл границу и вступил завоевателем на австрийскую почву. Ни одушевления, ни готовности умереть прекрасной смертью храбрых на лицах солдатских не читалось.
Поздравление командира было принято как простой оборот речи, приглашающий к передышке. И через минуту в воздухе, обесчещенном матерной бранью, звенели начальственные окрики:
- Гассупонивай, рассупонивай!.. Попонами покрывайте!.. Под ружьё мерзавцев поставлю, у кого хвосты не закручены.
Свободное копирование
