Вскоре после этих событий произошли другие, странные и невеселые. Одно из них — открытое партийное собрание коллектива работников театра. Оно проводилось по непосредственному указанию горкома партии и в присутствии его второго секретаря. Несколько дней назад на премьере «Великой дружбы» он целовал маме ручки и отпускал комплименты, а сейчас сидел за столом президиума непроницаемый, как сейф. С ним рядом в наклоне к начальству — Николай Ангаров, актер и секретарь партийной организации театра. Коля Ангаров играл в основном простаков и сам производил впечатление бесхитростного рубахи-парня. За полтора года работы в театре он трижды получал прибавку к зарплате, а не так давно ему была выбита квартира. В отличие от других актеров он нередко бывал у нас дома и не раз со вздохом говорил Диме, глядя на маму:
— Как я тебе иногда завидую...
Дима победоносно раздувал ноздри и хозяйски покрикивал на меня, очевидно, чтобы возбудить еще большую зависть. Мама своим авторитетом, хоть и беспартийная, немало способствовала избранию Ангарова секретарем партийной организации, но, возглавив ее, он совершенно переменился: движения стали степенными, слова тягуче-округлыми. Теперь он одним из первых брал слово на всех худсоветах, любых, даже сугубо хозяйственных собраниях и совещаниях и свои выступления обязательно начинал словами: «Партийная организация считает»...
Так он открыл и данное сборище, призванное по повестке дня обсудить работу члена коллектива театра (не руководителя—члена) Наталии Сац в связи с постановкой ею на сцене академического театра оперы и балета имени Абая оперы В.Мурадели «Великая дружба».
Я слушала речь нашего партийного босса и поражалась, как ловко он жонглирует высокими словами и политическими терминами. Известно, что на собрании очень важно «задать тон». Ангаров его «задал», остальные подхватили. Один за другим выступающие клеймили маму за аполитизм, эстетизм и прочие «измы» — терминология правительственного постановления заменяла им факты и аргументы, не говоря уже о собственных словах и мыслях — недаром многие держали в руках «Правду».
Не обошли стороной и меня. Когда «представитель» призвал выступить комсомол, слово взял Валерий О. Повторив теми же словами высказанное до него, он внес «существенное дополнение», посоветовав обратить внимание присутствующих на аполитичность моего исполнения роли Маши-Матильды:
— Посмотрите, что она вытворяет на сцене Детского театра, это же просто шлюха какая-то, а не чистый ребенок, мечтающий о возвращении на советскую родину...
Свободное копирование
