vendredi, к 20 fevrier
А-2 приобрел себе каучуковую любовницу и теперь столь доволен и счастлив со своим идолом, что стал проявлять активную заботу и о моем благополучии. Я делаю все, что могу, чтобы не сказать ему прямо, что если то, что он хочет предложить мне, пахнет взрывом на фабрике резиновых изделий, то я пас, большое спасибо.
Мы встретились за чашечкой кофе, чтобы заодно посмотреть, кто у нас в городе красивый мужчина. Или, скорее, это он хотел поискать для меня какого-нибудь красавчика, а я делала все от меня зависящее, чтобы не допустить с его стороны низкого сводничества.
— Посмотри мне через левое плечо, — шипит А-2, и я послушно смотрю ему через левое плечо.—Да не смотри ты на него прямо в упор Просто взгляни и отвернись.
Что происходит? Где мы находимся? Детский сад, что ли? Хочешь меня поцеловать? Поставь галочку «да» или «нет».
— Ты теперь похож на мою маму, — фыркнула я. — Да и вообще, он совсем маленького роста.
— Да откуда ты знаешь? Он же сидит.
— Ну, уж тут поверь моему опыту, у меня глаз наметанный.
На нем голубая рубашка, застегнутая на все пуговицы и заправленная в штаны, подтянутые на поясе слишком высоко.
— И вообще, у него такое лицо, будто он ничего, кроме романов Патрика О'Брайана не читает.
— Перестань надо мной издеваться. — А-2 явно за своими каучуковыми деревьями не видит леса. — И к тому же нельзя ведь отвергать человека оттого только, что у него другие вкусы, нет, даже не за вкусы, а всего лишь за предположения о его вкусах.
— Отвергала, отвергаю и буду отвергать.
Через несколько минут, когда мы уже перешли к шоколадному мороженому, он высмотрел еще одного красавца.
— Посмотри, слева от тебя. Высокий. Читает.
Гляжу. Ну да, похоже, ноги у него под столом длиннющие, как только умещаются. Читает какой-то роман, погодите-ка, ну да, «Реквием по мечте».
— Ничего, — задумчиво ответила я. Но постойте-ка... нет. — Отставить, он курит, так что не пойдет.
— Но раньше ведь у тебя были парни, которые курят.
— Что было, то прошло. А если уж иметь дорогое и бесполезное хобби, я бы предпочла, чтобы это были лыжи. Или еще лучше, желание покупать и дарить мне дорогие безделушки.
— Если ты и дальше будешь так себя вести, к старости точно останешься одна.
И это говорит человек, который однажды мне жаловался: когда ему было двадцать три, он целых полгода ни с кем не спал и поэтому считал, что жизнь его кончена. Это говорит человек, который до сих пор вожделеет к своей первой возлюбленной, которую не видел с семнадцатилетнего возраста. С такими друзьями — кому нужны родственники?
Я насмешливо улыбнулась.
То есть период престарелой умудренности у меня уже миновал? и кроме того, тебе не стоит забывать, мой покрытый тальком дружок, все мы умираем в одиночку.
Свободное копирование
