В скором после того времени за мной приехал Алексей Михайлович Воронцов, заведующий разработкой леса от Лесного комитета Московско-Казанской железной дороги, контора которого помещалась поблизости от нас, на заводе Голиковой. У него болел племянник Дм. Гавр. Юрин, живший в Путятине. Болел он воспалением легкого на туберкулезной почве. Я нашел нужным отменить все многочисленные лекарства, которые ему давались, а оставил только небольшие дозы хинина и хорошую диету. И здесь результат был хороший. Через неделю, когда я опять был у него, он мог уже встать, а скоро начал и выходить из дома.
Стало быть, и Новинский, и Воронцов были на моей стороне, как благодарные за своих близких. Затем как-то Антонина Николаевна была у Новинского, попала к нему во время приезда комиссара Лундена, по случаю визита которого был обед, и за обедом они договорились, что хорошо было бы, если бы при Лесном комитете был свой врач для рабочих по лесному делу, служащих комитета и их семей, и тут же решили, что это надо сделать и вскоре сделали. В апреле я получил уже официальную бумагу, в которой сказано было, что я назначаюсь с 1-го апреля заведующим амбулаторией при Назаровских разработках Лесного комитета (Желлескома), буду получать, кроме денежного довольствия, и паек на себя и членов моей семьи.
Так как ходить на Голиковский завод я не могу, хотя он от меня не больше как в 3 1/2 верстах, а лошади у меня нет, то договорились, что будут присылать за мной один раз в неделю (по субботам) непременно 4-колесный экипаж, а не 2-колесный одер; имелось в виду, что впоследствии оборудуем амбулаторию как следует.
Так началась моя советская служба. С 1-го апреля 1921 г. я на службе, получаю жалование, получаю паек, что особенно важно, так как в состав него входят мука, соль, овес, керосин, спички, а может быть будет и мануфактура - все такое, что необходимо и ценится теперь очень дорого. Мука, например, которую я получил на себя и семью, продавалась в это время по 180-200 тысяч рублей за пуд; а я получил ее более пуда за месяц. Соль ценилась по 1,5 -2 тысячи за фунт, а мне дали ее больше пуда на месяц. Стало быть, вознаграждение довольно хорошее, а труд мой состоял в том, что я был на заводе лишь три раза и принял там не более 10-12 человек. Несмотря на свою слабость и преклонный возраст я мог бы занимать и несколько подобных мест.
Свободное копирование
