Неприспособленность французских домов к зиме дала мне почувствовать себя особенно сильно в конце декабря, когда наступили настолько сильные морозы, что вода в кувшине, стоявшем у меня на рукомойнике, замерзала. Отопление у них не печное , а лишь каминное, не столько согревающее, сколько вытягивающее последнее тепло из комнаты. Я платил за свой номер пятьдесят франков в месяц, а сжигал топлива на 84 и все же мерзнул до невероятия, хотя у меня и было с собой хорьковое пальто. В это-то холодное время мне нужно было сидеть дома и писать отчет о своих занятиях для представления его в Министерство Народного просвещения, от которого я был командирован за границу. И не смотря на массу сжигаемого топлива, мне все же было холодно, и согревался я только у Дюваля, где было действительно тепло. Эти камины, которыми снабжены гостиницы, положительно не греют, так как они представляют собой одну сплошную прямую трубу, через которую во время дождя даже падают внутрь капли воды. Однажды утром наш прислужник Жан (швейцарец, потому что французы не идут на такие должности) сказал мне, что сего дня будут чистить трубу в камине, и потому нужно подождать топить его. Я выслушал это и воздержался от топки, а потом и забыл про этот разговор, но во время писания я услышал какой-то шум в камине, а через некоторое время в камине показались две маленькие почти детские черные ножки, а вслед за ними и сам человечек, одетый во все черное, лицо было тоже все черное от трубной сажи. Выйдя из камина он поздоровался со мною, сказавши “бонжур м-сье” и даже расшаркался; потом открыл бывшую у него сумку на поясе, раскрыл ее, обмел в нее сажу из трубы, привесил к поясу опять, прицепил крючок от веревки, на которой спустился из трубы, к поясу, крикнул что-то в трубу и стал подниматься вверх и исчез, точно какое-то виденье. Это все делалось для того, чтобы очистить каминную трубу. Такой способ здесь практикуется многими трубочистами. Мне потом говорили, что наши русские печи во всем Париже есть только в одном доме - в здании Русского посольства и при том сделаны нарочно присланными когда-то из России печниками, а местные печники не умеют их делать. Правда ли это или нет - не берусь судить. А вообще-то, мы, русские, переносим тамошний холод труднее, чем местное население: часто приходилось видать на улице, как разного возраста люди идут себе совершенно свободно в одном сюртуке с каким-нибудь кашне и чувствуют себя, по-видимому, хорошо, а я в хорьковом пальто иду и зябну.
В номере у меня было тоже холодно настолько, что утром, как я сказал, вода замерзала в кувшине, и я вынужден был разогревать ее перед огнем в камине, а по окончании умывания наплесканная на полу тоже замерзала: катайся на коньках, если желаешь. Вода в реке Сене при мне не замерзала, может быть, благодаря быстроте течения ее, а может быть и массе пароходов, которые день и ночь снуют по ней и не дают воде успокоиться.
Свободное копирование
