Кроме посещения больниц, что делалось по утрам, мы с Мурановым занимались еще топографической анатомией и оперативной хирургией в так называемом амфитеатре Клакар. Это учреждение носит название свое потому, что оно стоит на месте бывшего здесь в старые годы кладбища, теперь уже давно упраздненного, потому что оно все уже застроено жилыми домами и вошло в черту города густонаселенную. Общество французских врачей устроило здесь анатомический театр и содержит его на свой счет, а заведует им известный анатом и хирург Тийо, который читает там лекции желающим; материал для занятий, т.е. трупы доставляют из городских больниц. За посещение лекций и занятия на трупах, сколько бы их не понадобилось, уплачивается 5 франков за 1/2 года, причем инструменты выдаются для занятий бесплатно. Французы-врачи придают знанию анатомии гораздо больше значения, чем где-либо, и потому здесь можно бывает встретить на занятиях людей и не первой молодости, явившихся сюда для возобновления забытого. Помощник Тийо (Tilleau) м-р Бек бывает здесь ежедневно в определенные часы, и к нему можно обращаться и за советом, и за разъяснением во всякое время. По моему мнению это учреждение в высшей степени полезное и не худо было бы, если бы подобное ему было в Москве, так как московские врачи, не во гнев им будь сказано, отличаются весьма слабыми знаниями анатомии. И не только старики, которые много забыли, но и молодые, как я мог убедиться в этом во время службы в Павловской больнице.
По соседству со мной было еще замечательное учереждение - анатомо-патологический музей Дюпюитерена, принадлежавший Медицинскому факультету, который помещался рядом с моей квартирой (через один дом). В нем находится богатейшее собрание засушенных препаратов, есть и спиртовые, и сделанные из папье-маше в высшей степени отчетливо. Особенно же много костных препаратов, и между ними подлинный скелет какой-то Анны, рисунок которой приведен в руководстве к акушерству Ан. Як. Красовского. Это выдающийся образец размягчения и обезображения (osteomalatia) всех костей скелета. Препарат помещается на особом пьедестале, а на стороне пьедестала печатная надпись соответствующего содержания. Вообще, под каждым препаратом есть подпись, в которой сказано, где можно найти подробное описание его, под каким номером, а подлинник описания находится тут же в библиотеке, пользоваться ею может всякий, но только тут же, а уносить с собой ничего нельзя.
Кроме скелета изуродованной Анны, есть еще образец замечательного травматизма черепа. Препарат представляет собой нижнюю половину черепа. Через правую глазницу его проходит толстый железный стержень в полость черепа, где он виден под турецким седлом, а далее выходит наружу через затылочную кость. Из описания, конечно краткого, видно, что этот железный стержень ничто иное, как шомпол обыкновенного ружья; попал же он в череп во время обучения рекрутов; одному из них в ружье вложен был боевой патрон, забит, как обыкно-венно, пыжом, а шомпол случайно забыт в ружье. Обучавший рекрута унтер-офицер стоял против него и указывал как направ-лять ружье и как стрелять; тот выстрелил и шомпол попал унтеру в глаз и вышел на затылке. Его пробовали тащить обратно, но не смогли ничего сделать, не вытащили; начали выбивать молотком, тоже ничего не выбили и повезли в госпиталь за несколько верст от места катастрофы. Там попытки вынуть шомпол тоже оказались бесплодными и чтобы дать возможность больному лежать на подушке, торчавшую на затылке часть шомпола отпилили. Больной прожил несколько дней. Это не единственный случай такого ранения, при котором потерпевший мог прожить несколько дней.
Я теперь припоминаю, что в старых университетских клиниках на Рождественке, в том здании, в котором теперь помещается Строгановское училище, в аудитории Терапевтической клиники было собрание патологических препаратов, составленное бывшим профессором Ал. Ив. Овером (француз), сделанных хорошим художником из папье-маше, снятых с натуры и раскрашенных, но они висели так высоко, что для обозрения или снимания со стены нужно было приставлять очень высокие лестницы, что было небезопасно при паркетных полах аудитории. Для чего их так поместили и кому они могли в таком положении принести хотя бы самую ничтожную пользу - об этом вряд ли подумали размещавшие. Все эти препараты были занумерованы, подписи под ними не было, и когда я был студентом не было ни разу, чтобы ими кто-нибудь пользовался. А Дюпюнтреновский музей посещается многими и постепенно пополняется.
Свободное копирование
