В августе или сентябре, перед тем как оканчиваться сроку моей службы, дело Михаила Ивановича стало уже настолько прочным, что Басов переговорил с ним и сказал ему, что он его представит на баллотировку на мое место, а 9-го октября в факультете или Совете университета состоялось в одно и то же заседание три баллотировки: 1) Басова самого еще на пять лет в должности Заслуженного профессора; 2) меня за границу на полтора года на счет казны и 3) Михаила Ивановича Дружинина на мое место на 3 года. Все баллотировки имели положительный результат. Михаил Иванович торжествовал, а люди, хорошо знавшие весь путь его к достижению цели, как например Дмитрий Васильевич Соколовский только втихомолку посмеивались и говорили, что иногда и собачка может оказать человеку протекцию, намекая на собаку Мишку.
М.И.Дружинин повел дело хорошо, но потом, когда он стал самостоятельным, все дело перепортил; он по натуре своей создан был к тому, чтобы действовать по указанию других. При Склифосовском, занявшим кафедру Басова после его смерти, Миша Дружинин устроил хирургическую лечебницу, в которой оперировал Склифосовский, а он хозяйничал, но так неудачно - ломал направо и налево, и так беззастенчиво обирал больных, что в скором времени принужден был закрыть ее, но все же успел оправдать все расходы, которые произвел на нее, далее благодаря тому же Склифосовскому попал главным доктором городской больницы в Одессу. Мы предсказывали ему, что если он не оставит свои медвежьи костромские обычаи в обращении с людьми, ему несдобровать, и во всяком случае ровно через год после прибытия в Одессу, если он не сломает там себе шею, пусть возьмет отпуск и приедет в Москву, чтобы отслужить благодарственный молебен Иверской Божьей Матери. Но он не послушал нас: по приезде в Одессу начал ломить все без разбора, познакомился с тамошним Генерал-губернатором адмиралом Зеленским, и начали ломить в больнице уже вдвоем. Они упустили из вида то, что евреи все вообще и всюду отличаются своей сплоченностью и стоят друг за друга там, где есть возможность, а в городской больнице в Одессе из сорока врачей половина были жиды. Они-то и подставили ножку Мише Дружинину и притом так ловко, что и Зеленский не нашел ничего лучшего, как предложить ему уехать отсюда поскорее, что он и сделал. Но тут ему судьба помогла: он скоро получил место, т.е. кафедру топографической анатомии и оперативной хирургии в Юрьевском (Дерптском) университете, откуда, однако же, должен был меньше чем через полгода удалиться, так как оказалось, что у него началась спинная сухотка (tabes), которую он и повез на свою родину на Волгу в Костромскую губернию и там на берегу реки докончил дни свои в печальном положении, в каком кончают все подобные больные - табетики.
Свободное копирование
