Вспоминая о первом годе университетской жизни, не могу не вспомнить о посещениях Третьяковской галлереи. Студенчество того времени очень любило и ценило эту галлерею, бывшую тогда еще частной собственностью ее собирателя, московского купца П. М. Третьякова. Помню то громадное впечатление, которое произвела на меня в первое мое посещение галлерея вообще и некоторые картины в особенности. Наибольшее впечатление произвели картины Репина -- "Бурлаки", "Крестный ход", "Арест пропагандиста", "Возвращение ссыльного", "Убийство Иваном Грозным своего сына"; картины Перова -- "Суд Пугачева", "Крестный ход на пасхе"; Сурикова -- "Казнь стрельцов", "Боярыня Морозова"; и всего сильнее запечатлелись антивоенные картины Верещагина -- "Раненый", "Панихида", "На Шипке все спокойно", "Апофеоз войны" {Не ручаюсь, что все перечисленные картины были уже в Третьяковской галлерее во время моего первого посещения галлереи в зиму 1888--1889 года. Может быть, некоторые из них я видел в последующие посещения, но это не меняет существа дела.}.Много раз после этого я посещал эту галлерею, вплоть до настоящего времени (1939 г.), и каждый раз эта замечательная галлерея радовала и волновала меня.
Картины этой галлереи сильно действовали на ряд поколений в революционном, антимилитаристском и антирелигиозном направлении. Так они действовали на нас, так оценивали их воздействие критики того времени, как консервативные, так и радикальные.
Увлекалось студенчество и театром. Тогда в Москве было только три постоянных театра: два "императорских" -- Большой и Малый, и только что открывшийся первый частный театр Корша в Богословском переулке; открылся было еще один на средства какого-то мецената -- театр драматической артистки Горевой, но вскоре закрылся.
Я не был записным театралом, поэтому у меня сохранилось сравнительно мало театральных воспоминаний. Скажу только, что Большой театр был прекрасно поставлен. Были выдающиеся силы: бас Трезвинский, баритон Хохлов, тенора Преображенский и Кошиц. Оркестр и балет стояли на большой высоте. Шли оперы: из русских -- "Жизнь за царя", "Князь Игорь", "Руслан и Людмила", "Майская ночь", "Демон". "Русалка", "Евгений Онегин", "Пиковая дама", из иностранных -- "Лоэнгрин", "Тангейзер", "Пророк", "Гугеноты", "Роберт-Дьявол", "Фауст", "Риголетто", "Африканка", "Трубадур", "Травиата".
Великим постом, когда театральные представления на русском языке не разрешались, в Москву на гастроли приезжала итальянская опера. Помню, в один год приехали сразу две итальянские оперы. Одна -- во главе с мировыми тогдашними знаменитостями -- тенором Мазини и певицей Марчеллой Зембрих; другая -- во главе с солистом "его величества" Н. Н. Фигнером (братом В. Н. Фигнер, которая тогда отсиживала свою бессрочную каторгу в Шлиссельбурге) и певицей Ванзанд. Приезжали еще на гастроли тогдашние знаменитости -- тенор Таманьо и певица Альма Фострем.
Любимым театром московской интеллигенции и студенчества был Малый театр. Там в это время играли две знаменитые артистки -- Федотова и Ермолова. Более совершенной, более впечатляющей игры мне не приходилось видеть. Из актеров выделялись Горев и Южин. Шли русские пьесы "Ревизор", "Горе от ума", пьесы Островского, Шпажинского, Потехина; из иностранных помню Шиллера "Дон Карлюс" и "Мария Стюарт", Гете "Эгмонт", Шекспира "Отелло".
Студенты обычно заполняли верхние места (галерку) и своим отношением к пьесе и актерам определяли их успех или провал.
В театре Корша шли современные бытовые пьесы и новые иностранные; помню между прочим постановку пьесы "Ученик", переделку из романа Бурже под тем же заглавием.
Свободное копирование
