Через пару дней после этих событий ПЛ С-116 вышла в море «для выполнения боевой задачи». Что это была за задача и в каком районе Балтийского моря мы ее выполняли, я сейчас не помню - скорее всего потому, что для матроса, находящегося внутри прочного корпуса, это и не очень существенно.
Были в море мы дней 20, в основном, под водой или под РДП. Не помню, чтобы во время всплытия я выходил на мостик. Я был некурящий, а особенно рвались на мостик курящие моряки. Количество одновременно выпускаемых на мостик ограниченно, поэтому у «молодого», еще не несущего самостоятельно вахту, должно быть довольно много нахальства, чтобы составлять конкуренцию кадрам.
Я нес вахту дублером, вместе с Пилипенко. Его основная обязанность – управлять по команде с ГКП электродвигателями ПГ-101 при движении в подводном положении. А при переходе на режим повышенной скрытности переходить на управление двигателями эконом-хода ПГ-103.
Конструкцию этих типов электродвигателей я представлял хорошо, так как их делали в 51 цехе на «Электросиле», где я работал, но управлять ими во время похода мне так и не довелось. Даже несмотря на то, что у пирса я не единожды показывал и Красикову, и Пилипенко, что я знаю, как это делается, в море мне электродвигатели не доверили. Да, наверное, это и правильно. Нужен навык, а не просто знание.
Когда неожиданно зазвенит над ухом телеграф управления, можно запросто врубить «полный вперед» вместо «полный назад». Когда лодка шла в надводном положении или под РДП, вахта у главных электродвигателей была попроще, но и то только в тех случаях, когда одновременно не было зарядки АБ.
Когда же ПЛ шла под дизелями и не «били зарядку», боевой номер 5-6-1 (то есть, я) мог позволить себе немного расслабиться. После часов вахты можно было поспать в свободной койке, а если такой не оказывалось (своей дублеру не положено), то я выискивал местечко, где придется.
Припоминаю, что несколько раз устраивался в пятом отсеке, рядом с дизелями. Шум от них был такой, что даже если кричишь в ухо, ничего не слышно. Но, помню, уснуть это не мешало. Кроме вахты, которая для меня была, по сказанной причине, не очень обременительной, я регулярно лазил в аккумуляторную яму для производства замеров, наводил чистоту в отсеке и трюмах, учился снаряжать РДУ (регенеративная дыхательная установка).
В подводном положении, когда естественная вентиляция невозможна, уничтожение излишков углекислого газа и пополнение запасов кислорода в воздухе отсека осуществлялось химическим способом.
Специальные пластины регенерации поглощают углекислый газ, а выделяют кислород. По виду они похожи на вафли, но изготовлены из надперекиси калия. На открытом воздухе они разогреваются, поэтому их хранят в специальных запаянных банках без доступа воздуха. При повышении содержания углекислого газа банку вскрывают и перекладывают пластины в РДУ ("снаряжают РДУ").
Так как пластины выделяют кислород, то при попадании на них органических веществ возникает возгорание. А если это масло или солярка, то возгорание идет в форме взрыва. Поэтому все манипуляции с регенерацией надо проводить крайне осторожно.
При работе РДУ необходимо контролировать содержание кислорода в воздухе отсека, так как при повышенной температуре, (а при работающем электрооборудовании в отсеке всегда жарко), пластины регенерации сильнее выделяют кислород, что может служить побудительной причиной пожара.
Обед, ужин и завтрак у матросов и старшин 6 отсека были всегда на одном и том же месте – в районе станций управления двигателями эконом-хода. Там, вдоль прохода, были слева и справа две покрытые дерматином стационарные скамеечки. Это и была наша "кают-компания".
Пищу из камбуза четвертого отсека приносил «бачковой», назначаемый в очередь командиром отсека. В обед на каждого полагалось 50 грамм сухого вина, но, обычно, все по-очереди, отдавали свои порции кому-то одному, чтобы набралось хотя бы грамм 250. Еще на обед полагалась маленькая шоколадка. Их наиболее бережливые собирали «на отпуск».
В те годы морякам срочной службы раз в 4 года полагался месячный отпуск, и многие стремились, приехав к себе на родину, показать, что они истинные подводники, которых Держава шоколадом кормит.
Обычно, к моменту объявления приема пищи есть не хотелось. Мы пеняли на то, что кок у нас еще не достаточно опытный и готовит не очень вкусно. И первое, и второе всегда были, на мой взгляд, излишне жирными, с большими кусками сала. Чтобы не возиться с картошкой, кок чаще пускал на гарнир макароны или кашу. Правда, компоты были всегда хороши. Кроме сухофруктов и сахара, кок, не скупясь, добавлял баночные компоты.
Но главную роль в отсутствии аппетита играли недостаток свежего воздуха и малоподвижный образ жизни. Особо неприятные воспоминания оставили последние сутки, когда мы в надводном положении возвращались с полигона боевой подготовки. Сильно качало, и на еду даже смотреть было противно.
Или командир решил лишний раз отработать маневр, или он пожалел наши желтые лица, но объявил срочное погружение, и последние три часа до подхода к Либаве мы шли в подводном положении. Уже через 15 минут после погружения, когда перестало качать, вместе с естественной благодарностью к заботливому командиру пришло и улучшение самочувствия.
Свободное копирование
