Записки счастливого человека - 9

"Записки счастливого человека"

МЕМУАР II

ИОСИФ СИРОКО

«...И в дальний путь на долгие года...»

После торжественного вручения врачебных дипломов нам, выпускникам академии, предстояло получить назначения к месту службы. До этого момента мы были в течение пяти лет в основном едины: общие занятия, общие работы, общий строй. А тут каждый становился самостоятельным, должен был начинать свой собственный индивидуальный путь. На последней странице выпускного фотоальбома наши перспективы были символически изображены в виде полуразвёрнутой географической карты Советского Союза.

Генерал Волынкин – начальник отдела кадров Центрального Военно-медицинского Управления – должен был перед нами эту карту развернуть «от Москвы до самых до окраин». И он её действительно широко развернул...

Надо сказать, что наш выпуск был юбилейным – он происходил в год, когда академия отмечала своё 150-летие. Эта дата широко отмечалась: проводились научные конференции, подводились всевозможные итоги, выпускались сборники научных трудов отдельных кафедр, на титульных листах которых были крупным шрифтом обозначены эти годы – 1798-1948. В какой-то мере отблеск этого события падал и на нас, выпускников. Различные начальники, особенно политработники, при каждом удобном случае напоминали нам, какая удача выпала на нашу долю. Эти напоминания должны были, вероятно, стимулировать нас на какие-то подвиги, но на какие, конкретно никто не говорил. Воображение наших наставников ограничивалось успеваемостью и дисциплиной.

Но вернёмся к процедуре нашего распределения. Оно происходило действительно в торжественной обстановке, но, к сожалению, в траурно-торжественной. В громадном вестибюле штаба академии был установлен гроб с телом генерал-лейтенанта М.Аринкина, бывшего начальника кафедры факультетской терапии, оркестр громко играл траурные мелодии, а на балконе второго этажа, как раз над гробом, толпились мы – перед дверью, за которой решались наши судьбы. Получение назначений производилось по максимально упрощенной схеме. Мы представлялись восседающему в кресле за столом генералу, а он торжественно объявлял: «Вы назначаетесь на должность...» На этом аудиенция заканчивалась. Никакие наши желания и пожелания во внимание не принимались. Всё было, по-видимому, заранее расписано. Я получил назначение на должность врача продовольственного пункта на станции Куйбышевка Восточная. Дома мы не без труда отыскали это название на карте Дальнего Востока.

Анализ назначений, полученных выпускниками нашего курса, позволил сделать некоторые существенные выводы: Все члены курсового партийного бюро были оставлены на различных кафедрах академии. Все «сынки» (у которых были высокопоставленные отцы) остались на европейской территории Союза. За редкими исключениями все евреи получили назначения на Дальний Восток, Сахалин, Камчатку и Чукотку. Туда поехали, разумеется, не только евреи, но последним несомненно оказывалось предпочтение. Несколько человек с безупречными биографиями получили назначения в секретные институты. Я воспринял свое назначение как должное. На какие блага мог я рассчитывать после только что закончившегося конфликта с профессором Минкевичем? Хорошо еще, что не упекли куда-нибудь подальше.

Многие из наших выпускников воспользовались правом поступления в адъюнктуру уже после одного года армейской службы. Поехал с этой целью и близкий друг нашей семьи Юра Романов, который служил в одной из летных частей нашего гарнизона. Он был единственным претендентом на место адъюнкта на кафедре нормальной анатомии, начальником которой был генерал В.Н. Тонков. Тонков же был председателем приёмной комиссии. Юра блестяще сдал приёмные экзамены (анатомия, иностранный язык, философия), гладко прошел так называемое «собеседование», которое могло выявить какие-нибудь компроментирующие штрихи в его биографии, и был уже совершенно уверен в успехе. Куда уж больше: сам председатель приёмной комиссии, он же начальник кафедры анатомии, публично поздравил его с успешной сдачей экзаменов. Оставалась, казалось бы, формальность – утверждение списка принятых Учёным советом академии. Эта процедура проводилась путём тайного голосования.

И вдруг, о ужас, тайное голосование не утверждает кандидатуру Ю.Романова. На это даже пожаловаться нельзя – ведь голосование-то тайное! Мы встречали Юру в Куйбышевке и были испуганы его видом. Из вагона вышел поникший человек с потухшими глазами. За 10 дней дороги всегда весёлый, остроумный и оживленный Юрка не пришёл в себя от пережитого шока. Мы даже побоялись отпустить его и забрали на несколько дней к себе, хоть и жили мы тогда в одной небольшой комнате. Мы пытались и не могли разгадать эту загадку: почему члены Учёного совета академии, никто из которых не знал Романова, дружно проголосовали против. Ведь он был единственным кандидатом на вакантное место адъюнкта.

Всё выяснилось через полгода, когда на это место был зачислен наш же однокурсник В.Первушин, дед которого был в приятельских отношениях с В.Н.Тонковым. Стало быть, лицемерный Тонков, только что поздравивший Романова с успешной сдачей экзаменов, сказал о нём на учёном совете что-то, определившее результаты голосования.