Театр "Современник" - 1

Театр "Современник"

 В 1924 — 1927 годы мы сделали программы: "На смерть Ленина", "Октябрь", "Ленин", "Пушкин", "Петербург".

 Пробным камнем в 1927 году возник "Современник", самый маленький в мире театр, как называли его в прессе, а подчас и наши зрители. "Современник" был организован А. В. Луначарским при Главнауке.

 Это был воистину пробный камень — творческая разведка в область почти неисследованную. Я искал некую новую, синтетическую форму, слагаемую из многих элементов: чтения книги, актерской игры на концертной площадке, требующей экономии оформительских средств и большой актерской техники, того, что я условно называл бы многообразностью. Название театра родилось от привлекавшего нас журнала Пушкина "Современник". Как журнал, так я наш театр, мечтали мы, ставят своей целью слушать свое время, его смысл, содержание и идеи.

 После премьеры "Петербурга" я полагал, что найдены основные элементы — все слагаемые такого рода театра. Сейчас, казалось мне, я держу в руках ключи этого театра — портативного, способного жить в условиях, какие диктует обычно концертная площадка.

 Однако червь сомнения стал точить меня по ходу развития этого как будто найденного уже принципа.

 Это происходило не потому, что пресса, говоря о "Петербурге", раскололась на два лагеря.

 Одни говорили о спорности моего метода, другие поощряли, встречали мои работы очень восторженно, спорили страстно. Но я сам еще не проверил гибкость этого принципа и всеобъемлемость его в применении к целому ряду художественных произведений в том разрезе, как я это до сих пор делал.

 Сделавшись значительно выразительней и богаче, как мне казалось, я в то же время видел, что далеко не все можно решать только игрой. Далеко не все произведения художественной литературы, казалось мне, я смогу воплотить в такой несколько усложненной форме, с таким обилием режиссерских находок. Насыщенные действием, изобилующие образами спектакли мои, я опасался, будут трудны для восприятия. Воспримется ли целое — вот что я должен был решить.

 Все показывать стало мне казаться неправильным, все изображать — громоздким. Надо, думалось мне, найти автора, излагающего события. Это тоже образ, но спокойно присутствующий и все пронизывающий собой. В "Петербурге" автор как действующее лицо отсутствовал. Впервые автора как ведущего рассказ героя, как действующее лицо я нашел в "Евгении Онегине", когда после показа в Ленинграде "Петербурга" мы вернулись в Москву. Лето и осень мы посвятили работе над стихом. Я не стану задерживаться на этом периоде нашей работы с Поповой, когда мы тронули роман в стихах Пушкина и "Горе от ума" Грибоедова. Это были наши лабораторные заготовки — начало моей работы над "Онегиным" и "Горе от ума", протекавшей потом на протяжении многих лет. Наша мечта вслед за "Петербургом" выпустить "Евгения Онегина" не осуществилась, мы выпустили тогда, в 1928 году, "Пиковую даму" Пушкина.

 Может быть, читателю покажется, что путь мой был "усеян розами", что у меня не было неудач, что я никогда не ошибался, не испытал на своем пути поражений. Дело обстояло несколько иначе. Поражения на моем пути были и не могли не быть, потому что я искал, шел, я бы сказал, непроторенным путем на протяжении многих лет своей творческой жизни. Кто не ищет, не проверяет замысла действием, не рискует, — только тот не ошибается.

 Первое поражение, испытанное нами, связано с постановкой "Пиковой дамы" Пушкина (1928), где я впервые в жизни обзавелся партнершей. Следующие работы: "Война", "Да, водевиль есть вещь!", "Торжественное обещание", посвященное пятилетнему плану, выровняли нашу кривую — неудачу с "Пиковой дамой".